Последний сад Англии

— Миссис Мелькорт сказала, вы упали в обморок, — сказала миссис Крисли.

Я нахмурилась от того, настолько ледяным был тон миссис Крисли. Эта женщина всегда была учтива, но в тот момент я почувствовала себя словно служанка, что утюгом подпалила хозяйкины кружева.

— Уверен, мисс Смит была бы признательна за чашечку чаю, — сказал Доктор Ирвинг. — Не чересчур крепкий, но с большим количеством сахару.

Глаза экономки недовольно сузились, но, тем не менее, она кивнула и ушла.

Стоило двери закрыться за ней, улыбка сошла с лица Доктора:

— Мисс Смит, вы раньше когда-либо испытывали подобные обмирания?

— Нет.

— У матери вашей имелась ли привычка обмороков? — спросил он.

— Я не была осведомлена о такой ее привычке. Она мертва.

Он прикусил губу:

— А какие-либо иные симптомы вам доводилось испытывать ранее?

— Я не понимаю. Симптомы чего?

Он вздохнул: — Вы ранее чувствовали, что не в силах есть либо пить?

— Нет.

— Головокружения?

— Нет, кроме как нынче днем.

— Прошу Вашего прощения за то, что столь прямолинеен, но не замечали ли вы, что одежда Ваша уже не так сидит на вас, как прежде? — спросил он.

Я нахмурилась:

— У меня в гардеробе есть определенные вещи, которые сидят на мне лучше, чем другие. Но вы должны понять, Доктор Ирвинг, в моей работе имеются аспекты, которые требуют физической активности такой степени, которой большинство леди заниматься не доводилось.

— Я не могу выискивать вину в Вашем горячем желании физически упражняться, мисс Смит. На самом деле, хотел бы я, чтоб побольше леди и джентльменов заняли бы себя активностями на свежем воздухе

— Тогда вы согласитесь, что со мною не случилось ничего дурного и что со мною все в порядке.

— Я действительно извиняюсь за интимность этого вопроса, мисс Смит, но когда был самый последний раз, что вы ожидали вашу менструацию?

Я резко вскинула на него взгляд:

— Что?

— Когда была ваша последняя менструация? — спросил он, как если бы переводил для кого-то, кто говорит на другом языке.

В уме я произвела лихорадочно быстрый подсчет, изо всех сил стараясь припомнить тот самый последний раз, когда мне понадобился тот ворох лоскутов, которые я хранила в плоской коробке в своем шифоньере. Несомненно, это было всего лишь несколько недель назад. Когда мы сооружали беседкимежду Садом поэта и Водным садиком. Помню, мне тогда пришлось отпрашиваться, чтобы поправить….

Это было два месяца назад, еще до званого вечера у Мелькортов.

— Доктор Ирвинг, — голос мой стал громче, поскольку во мне нарастала паника, — Вы ведь, конечно, не предполагаете, что…

— …что вы можете ожидать ребенка? Боюсь, когда крепкая и здоровая леди падает в обморок, а затем экономка, которую позвали помочь ослабить ей корсет, обнаруживает, что эта самая леди носит шнуровку своего корсета значительно слабее, чем предполагают метки на ней, я обязан задать этот очевидный вопрос.

— Стоит жара. Ни одной леди не по нраву носить свой корсет туго к телу, когда погода такая, как нынче, — настаивала я.

Доктор посмотрел на меня с некоей симпатией.

Стыд обрушился на меня. Одно дело, если доктор предполагает, что я могу ожидать ребенка, но коли прознала экономка…

Я спрятала лицо в ладонях. Мне нужно было время подумать. Время, чтобы понять, что я могу сделать, поскольку я не должна потерять ни этот сад в Хайбери, ни мои средства к существованию.

Через мгновение доктор сказал:

— То есть, я так понимаю, вы не были осведомлены о возможности подобного положения.

Мне это даже в голову никогда не приходило.

— Мне 35 лет, — сказала я.

— Множество женщин, старше чем вы, родили благополучно здоровых детей, — сказал он.

Я нервно сглотнула:

— Доктор Ирвинг. Я не замужем.

— Ах. Да. Ну, я так и понял, когда миссис Крисли назвала вас мисс Смит.

Я схватила его руку:

— Я не могу иметь этого ребенка.

Он выдернул руку, отшатнувшись, его добродушная шутливость улетучилась:

— Мисс Смит, обдумайте очень осторожно, что вы скажете дальше. В этом мире есть вещи, которые являются не только лишь хулой на Господа, но и одним из преступлений.

Я откинулась назад на подушки, к несчастью своему зная, что этот доктор не станет помогать мне, даже если знает как.

Он принялся собирать свой инструмент и аккуратно укладывать эти вещи в свой коричневый кожаный медицинский саквояж.

Он был уже на полпути к двери, когда я остановила его: — Доктор Ирвинг, пожалуйста, не могли бы вы быть столь любезны оказать мне услугу не рассказывать мистеру и миссис Мелькорт.

Доктор прижал пальцы к спинке носа неосознанным жестом человека, находящегося в растерянности: — Мистер Мелькорт спросит меня, поскольку платит мне.

— Если б вы могли сказать ему, что лечили меня от некоего нервного расстройства….

— Я не стал бы выдавать эту тайну, если бы на Вашем месте была какая-нибудь леди. Но мисс Смит, вы-то отлично знаете, что, в некотором роде, не имело бы ни малейшего смысла, что я сказал бы Мелькортам или чего бы не сказал. Они узнают. Все и каждый узнают.

— Спасибо вам, доктор, — сказала я слабо.

Он ушел, и комната погрузилась в тишину, а я осталась в пучине отчаянья.

Диана

Июль 1944