Последний самурай

И крепко схватил меня за палец. Я думал, он и со мной так же поступит: палец грязный, я много лазил. Он держал крепко, мне было больно, и не успел я сообразить, что он замыслил, он схватил нож и резанул меня по пальцу.

Из пореза выступила огромная капля крови. Он подождал, пока она набухнет на лезвии, перенес ее на шелк, что-то там сделал, потом ножом собрал еще крови и опять перенес на шелк, и так раз девять или десять. Потом отложил нож и вдавил мой окровавленный палец в шелк, рядом со своей черной меткой.

Он отнял от шелка мою руку и уронил на стол. Сложил нож, убрал в карман.

На белом шелке остались два отпечатка пальцев, черный и красный с порезом наискось. А внизу влажными буквами

Дочиста омыт кровию Агнца

4 Настоящий самурай отразит удар

Поиски отца неожиданно обернулись рискованным предприятием. Встань за дверью, говорит Камбэй Кацусиро. Ударь изо всех сил, тебе полезно тренироваться. Еще пара таких тренировок, и я могу не дожить до 12.

Миновала неделя, и в один прекрасный день мы получили три неоплаченных счета разом. Сибилла позвонила заказчикам, спросила, когда ждать чек на lb 300, и ей весьма язвительно отвечали, что, если оплата займет столько же времени, сколько ее работа, пожалуй, чека можно ждать к Рождеству. Сибилла сказала, что сдаст 10 номеров «Мира карпов» к концу этой недели, а остаток на следующей. Чек на lb 300 прислали, Сибилла оплатила счета, и до того дня, когда ей заплатят за «Мир карпов», нам на жизнь осталось lb 23,66.

Я читал книжку про физику твердого тела. Сибилла вручила мне ее на день рождения, поскольку на клапане говорилось, что глубина нашего понимания свойств твердого тела на микроскопическом уровне — одно из важнейших достижений физики текущего столетия, а также поскольку нашла на распродаже потрепанный экземпляр за lb 2,99. К несчастью, книжка была не вполне драгоценностью за бесценок, потому что на клапане дальше говорилось: работа доктора Розенберга требует лишь довольно общих знаний механики, электричества, магнетизма и ядерной физики, а также относительно интуитивных представлений о квантовой физике. Сибилла считает, никого не отваживают трудности, только скука, и безразлично, насколько тебе сложно, если интересно: предмет, безусловно, захватывающий, но чтобы разобраться, и правда нужны какие-то вводные данные по вышеперечисленным областям. Я был несколько удручен, но решил, что лучше умру, чем продам сердце, — не потому, что хотел его сохранить, но потому, что чудовищно брать за него деньги.

Как-то вечером я вернулся домой, проведя бестолковый день в Музее науки и техники. За вход там нужно платить, — казалось бы, могли нанять людей, располагающих сведениями о науке и технике; я надеялся, если запутаюсь, мне помогут смотрители, но те, которых я спрашивал, помочь не могли.

Я размышлял о процессах переброса — ну, размышлял, насколько возможно о них размышлять, не имея довольно общих знаний механики, электричества, магнетизма и ядерной физики, а также относительно интуитивных представлений о квантовой физике. Процессы переброса касаются волн, чьи траектории пересекаются; в линейной среде, например такой, где перемещение в любой точке прямо пропорционально действующей силе, интерференция низка или отсутствует. Волны называются гармоническими, и энергия волны прямо пропорциональна квадрату ее амплитуды; перемещение среды в любой точке может быть достигнуто сложением сумм амплитуд всех волн в этой точке. Однако, если среда не вполне линейная, принцип суперпозиции неприменим, и волны называются ангармоническими. Процессы переброса — частный случай: если сумма двух столкнувшихся фононов достаточно велика, результирующая окажется фононом с той же общей энергией, однако двигаться будет в противоположную сторону!

Сотрудники музея не очень мне помогали, когда я задавал вопросы, и я понимал, что Сибилла тут тоже не помощница. Может, все-таки надо поступать в школу. Я пришел домой, а Сибилла сидела за компьютером с 12 номерами «Мира карпов» за 1991 год слева и 36 номерами «Мира карпов» за 1992 1993 и 1994 годы справа. Монитор был темен. Я открыл дверь, и Сибилла сказала:

Павлин есть превеликий, он в томной мгле ночей
Колышет в небе пышный хвост с мириадами огней[130]

.

Она сказала:

Уж солнца нет; уж звезд черед;
Недолго вечер был[131]

.

Она спросила, хорошо ли я провел день. Я сказал, что читал «Физику твердого тела» Х. М. Розенберга. Она попросила глянуть; я протянул ей книгу, и она заглянула внутрь. Она сказала: Что такое фонон?

Я сказал: Это кванты колебательного движения атомов кристалла.

Но то, с каким усердием глумилась толпа над унижением троих, еще до смерти умертвило их[132], сказала Сибилла.

Я сказал: Что?

Ничего, сказала Сибилла. Мне представляется, что тело способно пережить 30 часов набивания «Мира карпов» на компьютере, поскольку мое по-прежнему цело и невредимо.