Последний секрет

– Все относительно. Компьютеры, даже самые совершенные, не могут думать, как мы. Как вы считаете, если собрать и соединить всю электронику мира, включая компьютеры, то мозгам скольких людей это было бы эквивалентно?

– Десяти миллионам? Ста миллионам?

– Нет. Одному.

Оба журналиста силятся осознать услышанное.

– Представляете? В мозгу одного-единственного человека столько же соединений, как во всех машинах планеты. По подсчетам, в одном человеческом мозгу двести миллиардов нейронов, что соотносимо с числом звезд Млечного Пути. А у каждого нейрона до тысячи соединений.

У журналистов заходит ум за разум.

– Выходит, люди непобедимы.

– Не все так просто. Мы медленно соображаем. Скорость прохождения нервного импульса – триста километров в час. Сигнал компьютера в тысячу раз быстрее.

Лукреция достает блокнот и заносит в него цифру:

– Значит, компьютеры нас опережают.

– И снова не все так просто. Относительную «медлительность» мы компенсируем «множественностью» мысли. Мы совершаем одновременно сотни операций в секунду, тогда как компьютер – всего десяток.

Лукреция зачеркивает цифру:

– Итак, они слабее нас.

Мак Инли изучает краем глаза биографию молодой женщины и множество ее фотографий, имеющихся у разных служб.

– Такая мысль возникает. Но число соединений у нас в мозгу растет благодаря знаниям. Чем больше кормишь мозг, тем он сильнее.

– То есть человек всегда одержит верх.

Он жестом отвергает это умозаключение:

– Если бы все было так просто. Человеческие знания удваиваются каждые десять лет, мощность же компьютеров удваивается каждые полтора года, интернета – каждый год.

– Время играет на них, они непременно нас обставят, – говорит Лукреция.

– Мы договорились не упрощать. Они еще не научились отделять важную информацию от менее важной, поэтому превосходят нас количеством обрабатываемой информации, но не качеством ее фильтрации. Они тратят много времени на обдумывание неинтересных вещей, тогда как мы ухватываем самую суть. В шахматах, например, компьютер проверяет тысячи ненужных сочетаний, а человек немедленно выбирает три лучшие.

– Выходит, у человека всегда будет преи…

– Простота хуже воровства. Программы тоже очень быстро эволюционируют. Программы – это культура компьютера. Искусственный интеллект последнего поколения способен менять собственное программирование в зависимости от его успешности, от одержанных побед, от новых встреч в сетях. Опыт за опытом, дискуссия за дискуссией (между компьютерами), они тоже обучаются не терять времени на мелочи и наращивать собственные мощности индивидуального анализа.

– Но тогда…

Мак Инли сцепляет кончики пальцев.

– Пока что это борьба на равных, потому что никто толком не знает, что такое компьютерный интеллект и что такое интеллект человека. Чем дальше мы продвигаемся, тем лучше понимаем наше невежество в обеих областях. Если бы не это…

Он указывает на афишу у себя за спиной.

– Эти соревнования по шахматам – собственно, единственные объективные термометры конфронтации между машинными и человеческими мозгами.

– Мы говорим об интеллекте, но ведь компьютеры лишены самосознания, – замечает Исидор Каценберг.

Мак Инли поправляет узел галстука.

Журналисты есть журналисты, им подавай готовые к воспроизведению формулы.

– У инженеров принято говорить, что у компьютеров сознание на уровне шестилетнего ребенка.

– Сознание?

– Конечно. Новые программы – это уже не искусственный интеллект, а искусственное сознание. Машина с такой программой знает, что она машина.

– Deep Blue IV знала, что она машина? – спрашивает Исидор.

Мак Инли отвечает утвердительно, хотя не сразу.

– Могло ли у нее быть иное намерение, помимо победы в шахматах? – задает вопрос Лукреция.

– Вероятно. Она была оснащена новыми системами вычисления на базе мягкой логики. У нее допускалось персональное решение, но я думаю, что в некоторой степени это так сложно, что даже разработчик толком не знает, на что способен компьютер. Дело в том, что Deep Blue учится самостоятельно. Он автопрограммируем. Что ему захочется узнать? Подключаясь к сети, он получает доступ ко всем источникам информации, а области его любопытства нам неведомы. Следить за этим было бы слишком обременительно.

– Значит, вы всерьез верите, что у них могут быть зачатки сознательности?

Мак Инли широко улыбается:

– Одно могу вам сказать: с некоторых пор мы нанимаем для послепродажного обслуживания психотерапевтов.

– Психотерапевтов?!

Представитель фирмы возвращается в интернет и делает новые запросы.

Они любовники?

Он заходит на сайт отеля «Эксельсиор», где они сняли номер 122 с двумя кроватями. Из этого не следует никаких выводов. Тогда он переходит к отчетам гостиничных горничных.

Обе постели разобраны.

Он улыбается. Забавно столько узнавать о людях, о которых он пять минут назад не имел понятия.

– Зачем нужны психотерапевты, мистер Мак Инли?

– Наверное, чтобы подбадривать машины, озабоченные тем, что они собой представляют.

Он от души хохочет: