Последний секрет Парацельса

– Я никогда не стал бы шутить такими вещами, – прервал его майор. – Более того, замечу, что все очень серьезно: меня вызывали на самый верх и дали понять, что эта версия должна остаться единственной. Но это не мешает мне смотреть на вещи трезво. Во-первых, судя по всему, никаких баллонов в подвале и в помине не было – это явствует из устного отчета пожарного инспектора. Не сомневаюсь, что в его письменном отчете, который ожидается аж через десять-двенадцать дней, они магическим образом возникнут! Кроме того, пожар, по словам все тех же пожарных, начался в одной из лабораторий, где, собственно, и обнаружены тела Поляковой и Земцова. Конечно, понадобится еще экспертиза, чтобы установить личности погибших, и я этот момент не пропущу, можете поверить!

Думаю, никто из нас и не сомневался.

– Похоже, – продолжал майор после паузы, – по-настоящему в курсе научной стороны дела были только Земцов, Полякова и Константин Дюжин, который, кстати, исчез бесследно. Так что должен признать, что со свидетелями по делу у нас негусто, друзья мои!

Затем, видимо, заметив наши кислые физиономии, Карпухин счел нужным добавить:

– Ну, ничего – будем работать. Кстати, есть и хорошая новость: в состоянии Армена Багдасаряна наметилась положительная динамика. Если мне удастся с ним поговорить, у нас появится еще один свидетель, а это уже хорошо. Так что не падайте духом, ребята, мы еще повоюем!

Я приехала на кладбище на автобусе, совсем одна, даже без Олега, хотя у него и был выходной. Утро выдалось пасмурным, влажным, и по дорожке, ведущей к могилам, стелился серебристо-серый туман. Место казалось совершенно пустынным, словно вымершим – если такое сравнение вообще допустимо на кладбище! Оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Леонида, я медленно шла между надгробий, сжимая в руках букетик белых хризантем. Не знаю, какие цветы любил при жизни брат Кадреску, но, думаю, теперь это уже неважно. Некоторые могилы выглядели не просто богато – даже роскошно: жаль, что покойники не имеют возможности насладиться их видом! Другие были более скромными, а то и вовсе заброшенными: одиноко торчащие в небо кресты, покосившиеся от времени, трава, забивающаяся в щели надгробий и постепенно разрушающая их, старые, выцветшие пластмассовые цветы.

Наконец, я увидела Леонида. Он стоял у свежевырытой могилы в компании двух рабочих. Не стану скрывать, меня удивило, что патологоанатом попросил меня прийти на похороны брата, но я никак не думала, что мы с ним окажемся совершенно одни. Я знала, что отец и мать Кадреску живы и пребывают в добром здравии, и тем не менее они не явились. Высокая фигура Леонида в черном костюме, показавшаяся мне еще более худой, чем обычно, одиноко вырисовывалась на фоне серого неба, вот-вот готового разразиться дождем. Его обычно прямая спина сгорбилась, а широкие плечи согнулись. Я не сдержалась и, неслышно приблизившись, дотронулась до руки Леонида. Он не вздрогнул, как будто все это время ожидал моего появления.

– Ну что, закапываем? – нетерпеливо поинтересовался один из могильщиков. – А то сейчас как ливанет…

Леонид посмотрел на меня остановившимся взглядом и кивнул.

– Давайте.

Мужики так быстро опустили гроб в могилу, что я едва успела бросить букет вслед за ним. Первые капли дождя упали мне на лоб, но Кадреску продолжал неподвижно стоять, наблюдая за работой могильщиков. Поэтому я раскрыла зонт и укрыла нас обоих. Мужики работали быстро, и вот на наших глазах выросла более или менее аккуратная насыпь, в которую один из могильщиков воткнул деревянный крест, прислонив к нему фотографию умершего. Несмотря на то, что снимку явно было не меньше десяти лет, я невольно содрогнулась, увидев невероятное сходство Леонида с братом.

– Шли бы вы отсюда, – посоветовал все тот же мужчина. – Промокнете ведь насквозь! А то, если хотите, в подсобку можно, если, конечно…

Не дослушав, Кадреску сунул ему в руку тысячную бумажку. Обалдев от неожиданной щедрости, могильщики заторопились вперед, показывая дорогу в пелене дождя. Мы вошли в подсобку – небольшой домик на окраине кладбища. Внутри оказалось две маленькие комнатушки, разделенные перегородкой из гипсокартона. Один из мужиков предложил сбегать за спиртным. Вместо ответа Леонид извлек из портфеля джентльменский набор – бутылку «Абсолюта», два пластиковых стаканчика и полиэтиленовый пакет с бутербродами. Могильщики еще немного помялись в дверях, но, сообразив, что им не нальют, ретировались в смежное помещение.

Водку я не пью, но отказываться в таких обстоятельствах нашла невежливым, поэтому безропотно взяла свой стаканчик и пригубила высокоградусный напиток. Глаза мои тут же наполнились слезами с непривычки, но я мужественно сделала большой глоток. Леонид же осушил свой стакан залпом и, увидев мое лицо, подвинул ко мне бутерброд с сыром. Затем налил себе еще.

– Вы не на машине? – с опаской спросила я. Он покачал головой, и я вздохнула свободнее: судя по всему, патологоанатом решил хорошенько напиться. Сесть за руль в таком состоянии я просто не могла бы ему позволить.