Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ (ЛП)

Шинья вытянул руки вдоль тела, а затем нацелил кулак на Глена. Мгновенно все ученики, окружающие их, обратили свое внимание на них, даже сражающиеся Мито и Гоши остановились. Вот это и было истинным значением Шиньи в этой школе, и в довершение всего, его настоящие возможности были значительно выше, чем у всех остальных. Ведь на первом парном практическом занятии Шинья с легкостью победил Гоши. И этот самый Шинья направил на него кулак и произнес:

— Кстати, я собираюсь драться в полную силу. Неважно, насколько ты могуч, я считаю, что ты никогда не одолеешь меня. Неважно, насколько ты искусен в избегании урона, для тебя наша битва закончится сломанными костями, ясно?

Глен посмотрел на его кулак, на лицо Шиньи и усмехнулся.

— Эм, Шинья-сама. Не думаю, что у меня достаточно сил, чтобы быть Вашим противником…

— Заткнись и сражайся со мной.

Шинья шевельнулся. Заклинание закрутилось вокруг его кулака. Очевидно, это означало призыв демонических богов, заключенных в нем. Это проклятие Вазараякши? Или что-то другое? В любом случае, Шинья явно намеревался действовать всерьез. И, более того, хотел убить его. Если Глен вовремя не отреагирует и неправильно к этому отнесется, то может погибнуть. Он сказал:

— Ох, черт. Даже помощи неоткуда ждать.

Заклинание снова скрутилось у кулака и ударило прямо в грудь Глена. Послышался треск ломающихся ребер, тело парня подбросило в воздух и упало. За то время, пока не достиг земли, он, должно быть, подлетел довольно высоко над поверхностью. Его сознание стало нечетким. Вот каким мощным был удар Шиньи, усиленный заклинанием.

— Да ты издеваешься! Какой же ты упрямый. Или ты на самом деле настоящий слабак? — сказал Шинья, удивленно глядя на него сверху вниз.

— Учитель! У Ичиносэ-куна кровь изо рта идет! — закричала Мито, бросившаяся после этого к Глену.

Но преподавательница не двигалась. Она просто усмехнулась, взирая на него сверху. В довершение всего Глен услышал их голоса:

— Как и ожидалось, способности одного из рода Хираги очень впечатляющие.

— Эй! О чем вы, парни, только думали? — выражение лица Мито приняло оттенок отвращения.

После ее слов Гоши, не далее как этим утром ранивший Глена и ухмылявшийся над ним раньше, тоже подошел к нему.

— Ого! Кровь так сильно течет, кажется, у него что-то серьезное!

Но это было не их дело. Глен чуть сместился в сторону, чтобы его жизненно важные органы не повредились обломками ребер после такой серьезной травмы, но его сознание все еще было спутанным. Может, его мысли немного перепутались.

— Эй, кто-нибудь, мы должны отнести этого парня в лазарет… — снова произнес Гоши.

Но в этот момент Глен окончательно потерял сознание и больше не слышал его голос.

***

Когда Глен снова открыл глаза, он обнаружил себя в месте, похожем на больничную палату. Белый потолок, белые стены. Он встал с постели. Верхняя половина его тела была обнажена и в несколько раз перевязана бинтами. Его грудь пульсировала болью, но это ведь было не смертельное ранение. Тогда почему он потерял сознание?

Глен осторожно отодвинул бинты и посмотрел на рану. Цвет кожи на большей половине его груди был сине-черным. Казалось, что все большие кровеносные сосуды под кожей были перерезаны. Значит, он отключился из-за значительной кровопотери. Еще на коже были надрезы и следы рассечения. Наверное, кто-то провел над ним операцию и зашил его артерию. Глен кивнул самому себе, когда установил это. А затем:

— Еще не время уходить, — прозвучал женский голос снаружи лазарета. И он уже слышал раньше этот голос.

Глен посмотрел в том направлении, и там у открытой двери стояла девушка с прекрасными пепельными волосами и глазами цвета черных ирисов. Это была Махиру. Хираги Махиру. Она глядела на него с обеспокоенным лицом. Его выражение, казалось, словно говорило: она не уверена в том, что скажет своему другу детства после столь долгой разлуки. Она пристально смотрела на него.

— Ты не должен снимать бинты без разрешения.

Глен помнил о почтительном отношении, которое он должен был ей оказывать, и сказал:

— Неужели это Махиру-сама… Много времени прошло, — и он уважительно склонил голову.

После этих слов он увидел небольшое удивление, отразившееся в глубине ее глаз.

— Да, это так.

— Прощу прощения?

— Только не говори в такой манере со мной.

— Но ведь у нас разное положение, — ответил Глен. — Я больше не тот невежественный ребенок, которым был…

— Достаточно. Просто замолчи, — Махиру мягко оборвала его на полуслове.

Глен притих, как она и велела, потому что в ее голосе прозвучал оттенок гнева. Девушка зашла в комнату.

— Махиру-сама, Ваш отец разозлится, если Вы приблизитесь к такому человеку как я.

Она улыбнулась ему. В отличие от прошлого, которое он помнил, это была не просто невинность, а прекрасная улыбка с примесью мимолетной грусти.

— Я ведь тоже изменилась, и теперь сама принимаю решения. Это обязанность главы рода, моя обязанность как члена семьи Хираги — заботиться о людях из подчиненных домов, — произнесла она.