Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ (ЛП)

Почему-то Ноя замолчал. Голос его, отдающийся эхом в голове Глена, затих. Тело Шиньи взлетело в воздух. Maхиру отшвырнула его и бросилась в сторону Глена. Но за спиной Глена не было никого, кто мог бы вовремя среагировать на ее молниеносные движения. Поэтому, безусловно, определенно, без всякого сомнения, ей нельзя позволить прорваться через авангард. Глен оглянулся, сжимая рукоять меча с Ноей, чтобы спасти хоть кого-нибудь, он сразится с ней в полную силу… Но все уже было кончено. Головы Саюри, Шигурэ и Мито были оторваны и лежали на полу. Maхиру схватила Гоши за шею. Гоши смотрел на Глена, страх застыл на его лице:

— Гле…

И тут же Maхиру с необычайной легкостью в один момент оторвала его голову. Как будто Гоши был хрупкой куклой.

— Я спрошу еще раз, Глен. В чем смысл жизни? — сказала она.

Глен молча смотрел на все это. Глядя прямо на нее. Он не мог ни о чем думать. Он не мог говорить. Его переполняли гнев и ненависть. Он громко закричал, и неизбывная печаль, желание убивать, одни лишь отрицательные эмоции волной всколыхнулись в его груди и вырвались воплем.

— Ах, давай воспользуемся этой болью.

— AAAAAAAAAAAAA!!!

Проклятие поглотило его. Оно овладело его телом. Сердцем. Разумом. Всем.

— Понимаешь, Глен… В конце концов, слабость ничего не дает. Я с давних времен хотела, чтобы ты сам убил своих друзей. Тогда тебе не было бы так больно. Вот и все. Ты еще можешь кого-нибудь спасти. Может быть, меня? Еще не слишком поздно. Ты сильный. Очень сильный. Невероятно сильный. Самый сильный. Сильнейший… Стань сильным демоном. Прямо сейчас ты с легкостью потеряешь рассудок, Глен. Все верно. Стань демоном.

Он лишь горестно выл от боли. Все, все, что у него осталось, было охвачено желанием. Так проще. Если отказаться от слабости, будет легче. Отлично. Он понял это. Нужно попросить. Пожалуйста, пусть он освободится. Пусть он потеряет свою вменяемость. Глен искренне желал этого. Он искренне надеялся, он должен был…

— Ха-ха, — в отдалении раздался чей-то голос. Он принадлежал его другу. Он был еще жив и слышал голос своего друга. И благодаря этому голосу Глен сдержал свое безумие.

— Шинья! — закричал он и обратил взор в его сторону. Шинья жив. Шинья жив! В его груди зияла дыра, но он еще дышал. — Я все еще могу помочь тебе!

Глен бросился к нему. Он бежал так быстро, как только мог, а затем приблизился к лежащему на полу Шинье. Он обнял его. Рана на его груди была ужасной, и кровь текла из нее. Удерживая руку на ране, Глен отчаянно пытался остановить кровотечение. Но рана не затягивалась. Он не мог остановить кровь.

— Остановись. Остановись. Остановись, остановись, остановись. Давай же! Умоляю!

Шинья посмотрел на него, лицо его было белым как мел, и он выплевывал кровь.

— Ах, черт возьми, — пробормотал он. — И на этом игра закончится?

— Молчи! Тебе нужна вся твоя сила, чтобы излечить…

— Глен…

— Заткнись!

— Глен, пожалуйста, выслушай.

— Закрой рот!

Но рана на груди Шиньи не заживала. Повреждения были слишком серьезны. Он схватил Глена за руку и сказал:

— Я умру.

— Нет.

— Я умираю.

— Нет!

— Мне было весело. Ты… познакомиться с тобой и со всеми остальными. Мы играли в приставку и…

— Просто заткнись!

Но Шинья продолжил говорить. Он слабо улыбнулся Глену, словно ребенок. Как будто всем своим сердцем он чувствовал это, будто он хотел сказать, что время, проведенное с ребятами, было самым веселым. Как будто сейчас ему было весело.

— В моей жизни был смысл. Я встретил тебя. Поэтому я не стану убегать. Я встречу смерть. Считается ли это моей победой?

— Выжить и победить вместе. Не это ли ты мне обещал?

Но Шинья не сводил с него взгляда. Он пальцем коснулся щеки Глена.

— Да. Глен… Не плачь. Не злись на меня. Ну, это наш проигрыш. Даже если я умру… Мы все еще слабаки. Давай умрем вместе. Если мы сможем сделать это, мы победим. Я так решил. Так что не ошибись. Тобой однажды уже овладел демон…

Вдруг голос Шиньи оборвался.

— Шинья. Шинья. Шинья! Шинья! ШИНЬЯ!

Ответа не последовало. Он умер. Так просто. Глен остался один. Его друзья покинули его. Его тело задрожало. Слезы текли по его лицу, и он не мог остановиться. В его груди пламенем взвились гнев, ненависть, печаль, все смешалось, и он не мог остановить это. Он хотел убежать от реальности. Сбежать от реальности, обратившейся для него трупами его друзей. Он хотел потерять свой рассудок. Тем не менее, все было бесполезно. Глен все еще сжимал тело Шиньи в объятьях. Жизнь угасла в нем, и Глен крепко обнял его, прижимая к себе.

— Несправедливо… Это ужасное правило, Шинья, — сказал он, застонав от боли.

Самое худшее правило. Шинья умер и, хоть он и покинул Глена, оставил ему столь ужасное правило. Он хотел убежать. Он хотел избавиться от этой боли. Глен, дрожа всем телом, положил труп Шиньи на пол. Он продолжит игру. Все его друзья проиграли, но все же игра продолжается. Он поднял свой упавший меч и встал. Затем он услышал ее голос:

— Ты меня ненавидишь?

— Да, — послушно ответил Глен.

— Хочешь убить меня?

Он произнес, немного подумав:

— Нет.

— Почему? Я уничтожила все, что было тебе дорого.