Последний шанс

— Ты только правильно пойми. Не мужчину полюбили в тебе, а человека. Есть такое понятие как платоническая любовь. Она чиста от секса и грязных помыслов. Вот видишь, как высоко ценим тебя мы.

— Баба без секса, что хлеб без соли. На хрен вы мне сдались такие сознательные! — сплюнул мужик сердито. И добавил:

— Ты, небось, живого мужика голым никогда не видела. Только в склепах, саркофагах. Откуда знаешь, каков этот мужик, если в первом браке даже забеременеть не смогла. Или тоже в платоническую любовь играли как два придурка?

— Коля! Эльза очень сожалеет, что ваши соседские отношения так неудачно закончились. Она очень хочет вернуться весной на дачу и помириться со всею твоей семьей…

— Вот вам всем! — скрутил Николай фиги и громко рассмеялся. Он уже договорился с Сашкой, тот обещал приехать к нему на дачу на все лето.

— Коленька! Я постараюсь приехать, но не обещаю ничего заранее, чтобы судьба, подслушав сокровенное, не помешала вновь. Я очень хочу увидеть тебя. Мне часто казалось, будто знаю тебя очень давно. Такого со мною никогда не было. Я всегда думаю о тебе! Жаль, что нас с тобой безжалостно разделили расстояния. А ведь мы могли бы стать неразлучными. Во всяком случае, я так думаю.

— Круто! Проняло бабу! А ведь ничего не было между нами! Намечтала себе в одиночестве. А по сути, совсем не знает меня…

…И все же написал ответ Линде. Сказал, что на дачу он приедет в любом случае и, конечно, с дочками. Сообщил, что Вика готовится к защите диплома, а Анжела учится в колледже. И у нее появился друг, надежный, серьезный парень, какой принят в их доме, он скоро защищает диплом и его уже ждет хорошая работа.

Николай не соврал. Сашку увидели его друзья и, познакомившись поближе, предложили место в фирме. Парень сразу дал согласие фирме Ивана.

Николай оценил и одобрил его выбор.

— Мы остаемся с Викой. Она не торопится уходить от меня. Не спешит замуж. Пусть решает сама. Я ей ничего не навязываю. Ведь созданий загадочнее женщин нет на земле. А тебе скажу одно, не придумывай меня. Я обычный, как все прочие. И платоническая любовь не для меня. Я не ископаемое и не импотент. Любовь вприглядку не признаю. Для меня: либо все мое, или ничего не надо. Так что сама решай, приезжать ко мне в гости или нет! Если надумаешь, то посмотри и в завтра. В каком качестве приедешь ко мне? В нашем возрасте играть в дружбу наивно и глупо. В это не поверит твое окружение и мои друзья. Если решишься, кинь телеграмму из одного слова. Я все пойму. Молчание сочту отказом. Ну, что? Озадачил? Думай, что решишь! Одно знай, время у тебя ограничено. Всего месяц на размышления. И ни дня больше. Я жду! Николай…

Отправляя это письмо, человек был уверен, что Линда, конечно, откажется и не приедет. Слишком мало знакомы, слишком рискован такой шаг. Да и сама женщина не из решительных. И хотя в письме все же имеются смелые строчки, слишком долго она не давала знать о себе, вот и вздумал выяснить все сразу. И отправил письмо.

Он представлял, как удивится женщина, получив его. Долго будет думать и обсуждать с Эльзой, как поступить. Та будет отговаривать, разубеждать. Скажет, что Николай не пара Линде, ее не поймет окружение. Да и как она представит Кольку своему обществу?

— А я туда и не поеду! Чего я у них не видел? Не приедет, горевать не буду У нас в городе и без нее бабья полно. Не дефицит! А и я не из последних! — улыбнулся, глянув на свое отражение в зеркале.

Ведь недаром все бабы цеха теперь вьются вокруг него ласточками, строят глазки, а все потому, что Колька отказался от Маринки, даже ею пренебрег, не воспользовался случаем и прогнал из машины. В том сама раскололась, и бабы зауважали Николая…

Тот долго не понимал в чем дело? А когда услышал, удивился:

— Чудные! За любовь всего забрызгали, с головы до ног грязью отделали. Стоило мне дать ей отбой, каждая вылизать готова! Почему так?

— Да просто у него есть другая! Круче Маринки и любой из нас! Неспроста же он на работу приезжает так, словно из кабака вышел. И сматывается при полном параде. Выскочит из спецухи, а куда едет, одному ему ведомо. Уж конечно, не к таким как мы, — говорила шлифовальщица.

— К нам и в рабочем комбинезоне подвалил бы, рады были б! — согласилась штамповщица.

— Не подвалит! Гоноровый стал. Он на своих больше не зависнет, — говорили бабы цеха.

— Единственный холостяк, и никто не может зацепить его на крючок! А ведь у нас больше десятка одиночек!

— Бабы! Не отдадим Кольку чужой стерве! Своих полный подол! Охмурить его немедля! — завопила строгальщица.

— Не вопите, дуры! Лучше давай его охмурим скопом. На какой-то застрянет. Ведь живой мужик, натуральный! Маринка говорила, что он ей в ту ночь до утра не дал уснуть ни на минуту. Что ж мы, хуже ее?

Но как ни старались, ни на одну не обратил внимания Николай. Он шутил со всеми, а чуть кончалась смена, уезжал с завода, не прихватив ни одну в попутчицы. Когда бабы просили подвезти какую-нибудь домой, отвечал, что ему не по пути и он поедет в другую сторону.