Последний шанс

— Мысль, — одобрил его генерал. — Если предположить, что «папа Юля» и Ходан — одно и то же лицо, то становится понятным, почему он стрелял в постового ГАИ, казалось бы, в безобидной ситуации. Ну, проверили бы у Тюльпановой документы. Они в полном порядке. Конечно, постовой мог бы к чему-нибудь придраться, имея ориентировку на серые «Жигули», за рулем которых сидит женщина, но, помурыжив, отпустил бы ее. Однако у тех, кто был в машине, не выдержали нервы. Доказав, что в машине Тюльпановой было несколько человек, в том числе Кузьмаков, вы тем самым поможете Крутоярову.

Извлечь из плевел правду — в этом и будет помощь пострадавшему. Но кого в данной ситуации считать пострадавшим: Тюльпанову или Крутоярова?

Орач вспомнил разговор с доцентом Тюльпановым. Он сказал, что «мяснику» — под пятьдесят. По данным адресного бюро, Шурину лишь тридцать четыре. Откуда такая разница? Шурин-Щеранский выпивает в день литр водки и съедает три килограмма жареной свинины, значит, почки, гипертония и прочее? Или у этой загадки есть еще другая отгадка?

На коммутаторе замигала лампочка. Генерал снял трубку.

— Где? — спросил он того, кто ему звонил. — Понятно. — Повесив трубку, сказал: — Обнаружен трактор, который угнали вчера в Тельмановском районе. И где, по-вашему? В Иловайске, на привокзальной автостоянке! Трактор уже без лафета.

Иловайск — крупный железнодорожный узел. Через эту станцию в оба конца проходит за день около сорока пассажирских поездов. Да еще бессчетное количество товарных...

— Фоторобот по Кузьмакову пошел еще в первой половине дня, — доложил Строкун, опережая вопрос генерала. — Портреты бородатых, считаю, пускать в дело бесполезно. Если у них и были бороды, то их сняли, как театральный реквизит, либо сбрили. Других характерных примет на портретах нет.

— Но Крохина все-таки опознала всех троих, — усомнился генерал.

— Скорее, по интуиции. Кроме того, она их всех хорошо знала, — стоял на своем Строкун.

— И все же считаю: надо будет самим включиться в активный поиск и нацелить на это железнодорожную милицию. Трактор угнали почти сутки назад. Когда они пересели на поезд? На какой именно? На пассажирский или товарный? В каком направлении? В Ростов, а затем на Кавказ? Или в обратную сторону: Харьков — Ленинград — Москва, а оттуда — в Сибирь, на Дальний Восток?

— Я бы на их месте, товарищ генерал, подался в глубь страны. Великие стройки — там и затеряться легче, — высказался Орач.

— Э, не говорите, Иван Иванович. Кавказ и Крым в летнее время — места многолюдные. Несколько миллионов отдыхающих со всех концов страны. И если есть документы... А мы с вами не знаем, под какими фамилиями гуляет ныне эта троица.

— Считаю, товарищ генерал, что надо раскрутить четырнадцатый участок на «Три-Новая», — предложил Строкун. — Направим туда ОБХСС.

Иван Иванович запротестовал:

— Прошу пока оставить Пряникова и Лазню за мной. Попробуем через них найти выход на «папу Юлю». ОБХСС вспугнет.

— Почему вы решили, что ОБХСС обязательно вспугнет? Наоборот, займет широкий круг людей и отвлечет соучастников от главного, — высказал свои соображения генерал.

А с начальством, как известно, не спорят. Недаром шутят: «Что такое обмен мнениями? Это когда ты несешь начальству свои соображения, а возвращаешься от него с его мнением по данному вопросу».

— Что по автомату? — спросил генерал.

— Номера стерты, но металлографическая экспертиза восстановила их. Тот самый кубанский автомат, — доложил Строкун.

— Выходит, краснодарцы должны быть заинтересованы в сотрудничестве с нами: у них по автомату нераскрытое дело. Позвоню начальнику краевого управления, — решил генерал. — Итак, Иван Иванович, за вами — Тюльпанова. Евгений Павлович, ваша задача — беглецы. Вы розыскник со стажем. Пряникова и Лазню передаем под начало ОБХСС. — Перехватив тоскливый взгляд Орача, он с теплотой в голосе сказал: — Иван Иванович, ваших любимцев никто у вас не забирает: Пряников и Лазня до поры до времени будут числиться за вами. Но нельзя объять необъятное, управьтесь хотя бы с тем, что вам досталось: с Тюльпановой. Евгений Павлович, вы свободны. Дорога каждая минута. А вы, Иван Иванович, отправляйтесь домой. Закажите билет на Краснодар и отдыхайте до самого рейса. Передавайте привет Марине Ивановне. Весьма решительная женщина, — улыбнулся он.

Иван Иванович поставил перед собой задачу ответить на три вопроса. Первый: сколько человек было в машине; второй — кто именно пофамильно; и третий — где эти люди сели в машину к Тюльпановой: в Донецке, возле мебельного или на Мариупольской развилке. Уж больно смущали его слова Тюльпановой о том, что в нескольких километрах от Мариуполя ее обогнал «Москвич» серого цвета с номерными знаками, начинающимися на букву «Ц»... ЦЕО... или ЦОФ.

По дороге домой решил проведать Шурина, потом будет не до того — уедет, захлопочется. И вообще, все, касающееся Тюльпановой, ему может пригодиться в поездке.