Последний шанс

— Тут есть несколько моментов, — успокоил Иван Иванович поникшего было Крутоярова. — Мы с Орачем-младшим, кажется, нашли объяснение кладу, обнаруженному у Лазни.

Иван Иванович протянул руку к мокрым фотографиям, которые принес Крутояров. Нет, ошибки быть не могло! Эти злые глаза! Это сухое, вытянутое клином лицо. В нем что-то крысиное, неприятное. «Суслик! Кузьмаков!» Это же он вместе с Георгием Дорошенко, по кличке Жора-Артист, двадцать с лишним лет тому назад «благословили» ломиком демобилизованного воина на службу в милицию.

— Знакомый? — поинтересовался Крутояров.

— Близкий. Можно сказать, родственник.

Иван Иванович разложил на столе фотографии «троицы» бородатых и эту, новую, Кузьмакова. Сомнений не оставалось: злой бородач — он и есть Кузьмаков. Учитель биологии сразу опознал его.

— Он! — обрадовался старик, будто встретился с родным человеком, за которым соскучился. — Ну вот и свиделись! Я же тогда ему сказал: «Как вам не стыдно бросать огромным молотком в маленьких собачек!»

Все четверо сгрудились возле стола, где лежали фотографии. Саня взял фото безбородого Суслика. Долго к нему присматривался:

— А я его знаю. Ей-ей! Видел на шахте. Может быть, даже на четырнадцатом участке. Мельком однажды, но видел. Эти глаза... Да и вся физиономия, смахивающая на крысенка, попавшего в ловушку...

— Шахта! — обрадовался Крутояров. — Это уже адресок. Поищем! Чтобы среди трех с половиной тысяч не найти одного!

Иван Иванович тоже порадовался:

— Могу с точностью определить и второго бородача: Георгий Дорошенко. Неразлучная пара: Дорошенко и Кузьмаков. Надо запросить из архива дела обоих.

— Фото и отпечатки! — ликовал Крутояров в надежде, что в старом деле все это есть.

Начинался новый этап поиска. Старого учителя можно было отпустить. Поблагодарив сердечно за помощь, Иван Иванович проводил Новгородского до машины.

— Сережа, в полное распоряжение Арсентия Илларионовича!

Когда Иван Иванович вернулся к себе, там уже сидел бука букой Богдан Лазня. В кабинете стояла угнетающая тишина. Орач мгновенно оценил ситуацию.

Вопросы, которые мучали его: кого из бородатых привез Лазня в мебельный, отпали. Проблема богдановского «клада» общей суммой в пятнадцать тысяч не очень волновала заместителя начальника областного уголовного розыска, скорее всего, это по профилю другого отдела — ОБХСС. Но во время розыска нельзя пренебрегать никакими фактами, любая деталь, даже по первому впечатлению «нестоящая», может указать нужное направление поиска. Пятнадцать тысяч, обнаруженные у бригадира сквозной комплексной бригады проходчиков, это, кажется, результат поборов, заведенных на шахте «Три-Новая». Где-то там же, на шахте, Саня видел и Кузьмакова, одного из участников ограбления мебельного магазина. В бригаде «блатных мужичков» у Лазни каждый второй в прошлом был не в ладах с законом. Не может ли что-нибудь конкретное рассказать о Кузьмакове бригадир четырнадцатого участка?

Иван Иванович, кивнув на Саню, спросил Лазню:

— Знакомить не надо?

Тот угрюмо молчал.

— Богдан, да ты что! — воскликнул Саня, удивленный таким поведением своего бывшего бригадира.

— А черт вас знает, что вы все делали в магазине! — пробурчал тот.

Иван Иванович мгновенно сориентировался, схватил со своего стола фотографию бородатого Кузьмакова.

— «Вы все» — это кто? Он, которого ты привез, и те, кого отвозил?.. К примеру, вот этого! — и он протянул Лазне фотографию.

Видать, перехватило у Богдана Андреевича в горле. Глаза готовы из орбит выскочить. Налились кровью.

— Никого я не отвозил, чего вы мне шьете, — пробурчал тот.

— Может, и не отвозил, но видел двоих бородатых, которые выходили из магазина через главный вход. Или ты их увез, или видел, как они уехали.

— Никого я не увозил! — набычился еще больше Лазня.

— Значит, видел...

— И не видел.

Иван Иванович по опыту знал, что Лазня теперь будет твердить одно: «не увозил, не видел». Надо было предъявить ему такое обвинение, которое заставило бы Лазню уверовать в серьезность ситуации и неотвратимость наказания. Он, конечно, будет на первых порах, пока его окончательно не приперли к стенке, отнекиваться. Вот тут-то и подбросить, как бы невзначай, главный вопрос. Лазня захочет убедить собеседника в искренности своих намерений и подтвердит «малое», чтобы ему поверили и в «большом». Но «малое» и есть для следствия главное.

— Богдан Андреевич, хотите, раскрою вам тайну пятнадцати тысяч, которые были обнаружены у вас в машине и в гараже? — Не дожидаясь его согласия, Иван Иванович закончил: — По триста рублей с каждого «блатного мужичка»... Пряникову на молочишко.

Лазня вскочил со стула и в ярости ударил себя кулачищем в грудь:

— Мои! Кровные! Никакому Пряникову не отдам!

— А он их ждет.

— А вот ему! Вот! — Богдан Андреевич на каждой руке скрутил по два кукиша и ткнул все четыре куда-то в пространство.