Последний шанс

Если Присцилла Симмонс и была шокирована или рассержена этим признанием, она и виду не подала. Она только улыбнулась неторопливой понимающей улыбкой и проговорила:

– Если он вас любит, миссис Маккенна, значит, вы необыкновенная женщина. Поздравляю вас, – Присцилла одарила ее улыбкой и добавила: – Буду рада сделать все, что смогу, чтобы помочь вам найти его.

Рейчел с облегчением поднялась и приготовилась уходить.

– Я не знаю, сколько может стоить подобный заказ, мистер Джонсон, но…

– Поскольку это особый случай, прошу вас не беспокоиться о гонораре, миссис Маккенна. Мы не возьмем с вас ни гроша, пока не выследим Лейна. Если выследим. Единственное, что мне нужно знать – как с вами связаться.

– Пока я снимаю номер в отеле «Виндзор».

– Чудесно. – Взяв молодую женщину за руку, Бойд подвел ее к двери. – Ни о чем не беспокойтесь. Как только выйдем на след, мы с вами свяжемся.

Рейчел простилась с Присциллой и уже у самых дверей на секунду остановилась.

– Благодарю вас, мистер Джонсон. Лейн очень высоко о вас отзывался. Я считаю, что вы спасли ему жизнь, когда взяли его в «Агентство». И я совершенно уверена, что вы его найдете.

Бойд нахмурился.

– Надеюсь, мы оправдаем ваши ожидания.

Стояло бабье лето, и солнце отбрасывало длинные тени поперек главной улицы невзрачного городишки – животноводческого центра в штате Айдахо. Этот городишко ничем не отличался от любого другого такого же пятнышка на карте западных штатов и территорий. Лейн вздохнул от скуки, вызванной одиночеством и однообразием дней, и терпеливо продолжал ждать, стоя в тени между лавкой мясника и шляпным магазином. Он вытащил из кобуры свой «Смит и Вессон», проверил, в каждом ли гнезде барабана есть патрон, и опять спрятал его в кобуру.

– Выходи, Кэссиди, – раздался знакомый вызов, но голос был незнакомый.

Лейн опять вздохнул и вышел из тени. На улице не было ни души, хотя несколько отчаянных горожан приклеились к прилавкам и окнам, побуждаемые любопытством и страстью к кровавым зрелищам.

Давайте покончим с этим.

Он попытался избавиться от всех мыслей, попытался не думать о той, чей образ преследовал его днем и ночью. Он попытался изгнать из головы Рейчел – такую, какой он видел ее в последний раз, с синими глазами, измученными болью и предательством. Он попытался не думать о том, как вырос Тай за эти два месяца, и сколько раз спрашивал он у матери о нем, Лейне.

Думать о них сейчас он никак не мог себе позволить. Он не мог себе позволить сосредоточиться ни на чем – кроме незнакомого человека в дальнем конце улицы, не имеющего имени, но пославшего ему вызов, на бездушной особи, у которой не было ни малейшего повода убивать Лейна, кроме возможности прославиться этим поступком.

Выходя на середину улицы, Лейн опустил на глаза поля шляпы.

– Я скажу маме, что хочу черную шляпу, точно такую же.

Лейн не был уверен, что он в точности запомнил эти слова, но знал, что никогда не забудет, что он при этом чувствовал. Он закрыл глаза, чтобы отогнать опасные воспоминания, потом быстро открыл их. Если он не будет осмотрителен, сказал он самому себе, ганфайтер в дальнем конце улицы наверняка закроет их навсегда.

– Вы – мой лучший друг, Лейн.

Лейн, стоявший подбоченясь, опустил руки и пошел навстречу незнакомцу.

– А разве это возможно?

Он увидел Рейчел, прижатую к тюремной стене, почувствовал, как ее нога обвивает его бедро, почти ощутил вкус ее губ.

– Дерьмо.

Еще три больших шага. Солнечный луч блеснул в темной воде сточного желоба. Лейн прищурился, чтобы лучше видеть ганфайтера.

Он почувствовал, как пальцы Рейчел перебирают его волосы.

– Волосы у тебя отросли уже до воротника.

– Подстрижешь меня, когда я выйду отсюда.

Он так и не постригся, теперь это не имеет значения.

Еще два больших шага, и он остановился. Согнув правую руку, он скрючил пальцы, а потом расслабил их.

Он мог ждать хоть весь день, пока человек в дальнем конце улицы не пошевелится. Идти Лейну было некуда.

– Пока ты не вернулся, я жила только наполовину.

– А теперь, милая моя Рейчел, я вообще никак не живу.

Теплый ветер взметнул уличную пыль и закрутил ее маленькими смерчами возле угла того дома, где размещалась тюрьма. Высокий, худой бродяга, вознамерившийся покончить с Лейном, был одет в длинный брезентовый пыльник. Ветер играл полами пыльника, вздувая их, и от этого Лейну было трудно следить за движениями ганфайтера.

Тот сделал едва уловимый жест. Просто вздохнул и взмахнул запястьем.

– Я умру счастливым человеком, потому что я любил тебя.