Последний шанс

— А тут есть еще и приписка, — подал опять голос Бубнов. — Пустяковая, конечно, мол, «обязываю Нину Алексеевну Шапкину внести достойный вклад в нашу Богоявленскую церковь с тем, чтобы святые отцы ее молили Всевышнего о прощении мне моего великого греха, о котором ей известно…» Бубнов рассмеялся:

— «Достойный вклад…» Нина Алексеевна эта бросит попам какую-нибудь сотенку, вот тебе и «достойный».

— А между прочим, Станислав Борисович, — мрачно сказал Неверов, — все это мелочи, главное состоит в том, что прочитанное вами опровергает нашу версию: убийство с целью грабежа по наводке. И очень убедительно: вещи не тронуты, а ценности в сейфе, в Сбербанке лежат.

Считавший себя весьма проницательным Бубнов, казалось, на мгновение дрогнул, — с лица его исчезло выражение наигранной веселости и высокомерного презрения. Но растерянность длилась всего мгновение, и он сказал:

— Не забывай, Неверов, наследство-то миллиардное. Кто устоит перед таким соблазном? И что стоило наследнице бросить один-другой миллиончик, чтобы завладеть миллиардом?

— Заказное убийство? Ты подозреваешь Нину Алексеевну, жену Александра Степановича?!

Оба они, конечно, отлично знали главу крупнейшего коммерческого банка — Александра Степановича Шапкина, Неверов воспринял это с наивным испугом, Бубнов — с откровенным удовольствием тайного садиста. Его мозг, как компьютер, уже просчитывал возможные варианты последствий такого открытия. Главное, конечно, состояло в том, что именно он, Бубнов, держит в своих руках судьбу человека, перед которым почтительно склоняют головы самые влиятельные люди области. Бубнову казалось даже, что обнаруженное им стечение обстоятельств вокруг имени Шапкина, приближает и его, Бубнова, к кругу избранных и влиятельных, возносит к вершинам власти. Ведь дело-то в его руках…

Из прихожей донесся звонок.

— Нина Алексеевна Шапкина, — доложил стажер.

Неверов вздрогнул, Бубнов обрадовался. Он посмотрел на Неверова убийственным взглядом и сказал приглушенно:

— Вот тебе и еще фактик — пришла убедиться, проверить результаты…

В дверях кабинета появилась миловидная дама средних лет. Высокая и все еще стройная, она была в летнем шелковом платье. Белокурая, со строгим лицом и горделивой посадкой головы, она скорее походила на хозяйку, а не на посетительницу. Встретившись взглядом с Бубновым, которого она определила за главного, сухо сказана:

— Я — Нина Алексеевна Шапкина. До меня дошли странные слухи и я, являясь ближайшей подругой Елены Ионовны, сочла долгом…

— О! — перебил ее Бубнов, — вы не только ее ближайшая подруга, вы, Нина Алексеевна, ее единственная наследница.

— Значит, это правда? Значит. Елена Ионовна…

— Убита, Нина Алексеевна, ударом профессионала… Шапкина опустилась в кресло.

— Скажите, Нина Алексеевна, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о завещании Пустаевой?

Женщина удивленно вскинула тонкие, хорошо очерченные брови:

— О завещании? О каком завещании вы говорите?

— Вот об этом… — и Бубнов подал ей через стол листки документа.

Она неуверенно взяла их и начала читать. На ее холеное лицо, падал свет из окна. Удивление, растерянность, страх сменяли друг друга, а в конце чтения она заметно побледнела и безвольным движением положила странички на стол. Казалось, она близка к обмороку.

Бубнов тонко улыбнулся:

— Итак, Нина Алексеевна, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о завещании?

К ней сразу же вернулись все силы гордой и знающей себе цену женщины. Она обдала Бубнова гневным взглядом:

— До этой минуты, — сказала она твердо, — я ничего о нем не знала и не слыхала.

«Ну, что, — злорадно подумал Неверов о Бубнове, — напоролся? Вот что значит начинать разговор не имея за душой ничего, ни одного, даже маленького фактика против подозреваемой…»

Но Бубнова ничуть не смутил решительный ответ Шапкиной. Он опять мило улыбнулся и сказал:

— Я понимаю вас, Нина Алексеевна. Вы, по вашим словам, по слухам узнали об убийстве подруги, вы ничего не знаете о ее завещании, и вдруг вам выпадает миллиардное наследство. Это, конечно, хоть кого взволнует и выведет из себя. Отлично вас понимаю. Отложим наш разговор на потом. Но вы, Нина Алексеевна, можете понадобиться следствию в любую минуту. Поэтому, прошу вас, — он порылся в своем портфеле и протянул ей бумажку, — будьте добры дать подписку о невыезде.

Шапкина опять побледнела, но тут же взяла себя в руки и сказала:

— Но я и сама не собираюсь никуда выезжать. Мне нужно будет организовать похороны…

— Это простая формальность, Нина Алексеевна. Прошу, — и он ближе подвинул свою бумажку к Шапкиной.

Она взяла бумажку, бегло прочитала ее и подписала. После этого высокомерно спросила:

— Надеюсь, теперь я свободна?

— Конечно, конечно, — заюлил Бубнов, — Простая формальность, уважаемая Нина Алексеевна.

Шапкина встала, и не прощаясь, ушла.