Последний Шанс

— А, вот оно что… Значит, верно я угадал. — Немного порыскав в рюкзаке, Окунь достал из него термос, скрутил крышку, налил в неё чаю и сделал первый маленький глоток. На его лице отразилось блаженство. Он вопросительно посмотрел на Игоря, мол, будешь. Парень мотнул головой. Сталкер пожал плечами, сделал второй глоток. — Зря, от бессонницы помогает… Так, что ты там говорил? А, про выживание?.. Знаешь такую поговорку: «человек ко всему привыкает»? Вот и жизнь в Зоне — не исключение. И это естественно: если обычный городской житель вроде тебя приходит сюда, то тут ему всё кажется диким и первобытным. Как правило, девять из десяти новичков погибают, не вынося суровых условий или не смогши приспособиться к ним. Но тот один человек со временем осваивается и остаётся здесь навсегда.

— Навсегда?! Но зачем? Ведь тут одна только ненависть, жадность, нет любви…

— Одна ненависть, говоришь?.. Нет, я бы так не сказал. Ты ведь наверняка знаешь, что в боевых условиях проверяются друзья — настоящие они, или так, «и не друг, и не враг, а так…»? В Зоне так и происходит. Если новичок проходит все азы подготовки по выживанию — школу жизни внутри Периметра, можно сказать, — то он остановится сталкером. Соответственно, в местной среде у него повышается авторитет, и по причине некоторого опыта он уже может не только окраины бороздить, а заходить глубже в Зону — туда, где сидит народ опытный, тёртый. Там он или ссорится со всеми, или становится «проверенным», а если повезёт, то даже может приобрести друга. При определённых условиях. Например, договорились два старателя в совместные ходки ходить и спустя пару-тройку они либо расходятся, либо становятся — не разлей вода.

Что это? Настоящая крепкая дружба! Когда напарники друг за друга жизнь отдать готовы. Вот видишь, в Зоне не только ненависть, через край хлещет. — Окунь сделал паузу, отпил чаю, продолжил: — А что ещё тут есть? Свобода! Не группировка, на базе которой мы сейчас находимся, а чувство. Здесь человек не стеснён рамками государственных законов, не должен платить налоги. Волен поступать так, как хочет. Возникли с кем-то тёрки — не бежит в органы, а берёт автомат — и… а если случай несерьёзный, можно просто морду набить. И ничего за это не будет.

— То есть ты хочешь сказать, что в Зоне даже лучше, чем за Периметром? — скривился Игорь.

— В кой-то мере да. Законы другие, а идеи почти не отличаются.

— А мутанты как же? А то, что нельзя свой род продолжить? Женщин-то нет…

— Да чего ж вам всем эти мутанты так дались?.. Ну, вот например, у вас там… то есть за Периметром, на Большой земле. Чем не ежедневная опасность для жизни? Где гарантия, что сегодня утром тебя не собьёт водила маршрутки, который себе круги наматывает? Ведь ему деньги платят, в зависимости от количества перевезённых пассажиров и расстояния. А где гарантия, что ты не отравишься мясом из магазина, упакованном непонятно в каком подвале со всеми нарушениями санитарных норм? Опять же, делают это, чтобы деньги получать. Людям от тебя нужны «зелёные», мутантам — ты сам, твоя плоть. Только разницы порой нет, потому что иные так называемые «человеки» готовы на всё ради денег. Не все! Но большинство.

Поражённый услышанным, Игорь не нашёлся, что ответить. Получается, «его» мир — даже хуже Зоны? Там всё замаскировано, опасность можно ожидать с любой стороны, а здесь всё без хитростей. Да нет, бред, бред, бред, не может быть… не может быть, чтобы этот дикий мир был лучше…

Синёв задал последний, самый тупой вопрос:

— А что насчёт продолжения рода?

— Ну, — Окунь развёл руками, — это минус, конечно. Хотя… знаешь, есть женщины среди сталкеров — буквально единицы, но есть.

— Как это?… Где?

— Ну, раньше было относительно много, а сейчас… только одну припоминаю. Ближе к Восточному Кордону она обитает. В селении наподобие деревни новичков. Но я бы и не сказал, что она женщина… Алкаши — они же безродные.

— Мда уж… — пробормотал Игорь. — Местечко…

Окунь поболтал в крышке чай, задумчиво глядя на него, потом перевёл взгляд на Синёва и сказал:

— Слушай, Игорь, а оставайся ты здесь, а?

— Чего?!

— Не, ну а чего тебе там делать? Сам сделай выводы из только что сказанного мной. Разницы-то, по сути, большой нет в плане угрозы для жизни, зато тут свобода!.. — Похоже, Окунь уже начал пьянеть; хотя он наверняка ещё до этого на «бегах» употребил. — Вот какие у тебя причины есть для того, чтобы возвращаться туда? А, ну да, бандиты же эти… Ну и что?! Разве это проблема? Завтра пойдём — артефакт заберём — вместе к твоему Кроту поедем, в глотки деньги всей его банде запихаем — и обратно! А ежели скорешимся, так вообще напарниками станем!..

— Да нет, спасибо, — с кривой ухмылкой сказал Игорь.

— Почему? Что тебе мешает умотать оттуда навсегда? Тебе так хочется каждый день толкаться в транспорте, париться по двенадцать часов на работе, да к тому же выслушивать упрёки от жирного прыщавого говна — твоего начальника? Ну, вот скажи мне: хочется, да?

— А ты когда-то точно так же жил, — прищурился Игорь. — Чего вдруг иначе запел?