Последний шанс

Я ухожу в самый дальний конец зала, но не воспринимаю то, что вижу. Я всё ещё плачу, когда дохожу до последнего экспоната — огромной доски на стене, на которой перечислены имена пассажиров, севших на «Титаник» в Кобе с описаниями их судеб. Я стою там и смотрю на их имена, но это не помогает мне успокоиться, особенно теперь, когда я знаю про многих из них. Мне действительно надо успокоиться прежде, чем Джек и Клара найдут меня. Я разворачиваюсь в надежде найти менее депрессивный экспонат, и чуть не врезаюсь в Джека.

Прекрасно. Замечательно. Менее чем двенадцать часов назад мы целовались на лестнице, а теперь он стал свидетелем моего нервного срыва в ненастоящей спасательной шлюпке. Похоже, я решила отработать на нём все свои приёмы.

Я закрываю лицо руками.

— Мне так стыдно.

Джек обхватывает меня руками. Я утыкаюсь лицом в его плечо, сосредотачиваюсь на том, как он водит рукой по моей спине, и пытаюсь замедлить дыхание.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Только… это так просто забыть о том, что все они были реальными людьми и…

Я начинаю смеяться.

— Я слишком чувствительна, и иногда такое случается. Это так стыдно и…

У меня сводит горло, и я не в силах продолжать, иначе я могу снова расплакаться.

— В этом нет ничего такого, — говорит Джек. — Большинство людей не восприимчивы к трагедиям. Может быть, мир стал бы лучше, если бы они были более чувствительны.

— Не знаю, — говорю я. — Мне не нравится чувствовать себя так. И я не хочу, чтобы другие чувствовали себя так же.

— Что случилось? — говорит Клара.

Я не смотрю на неё, уткнувшись лицом в плечо Джека.

— Она просто немного переволновалась, — говорит он, когда я не отвечаю.

Я не знаю, перед кем я боюсь расклеиться больше, перед Джеком или Кларой. На самом деле, я не могу представить кого-то ещё, кроме этих двух людей, перед кем мне бы так сильно не хотелось разрыдаться во время симулятора в музее.

— О, Рэйни, — говорит Клара. — Она всегда была такой, — добавляет она, обращаясь к Джеку. — У неё большое сердце.

Её слова заставляют меня рассмеяться. «Большое сердце». Я бы совсем не так описала своё отношение к сестре сегодня утром.

Я издаю стон и поднимаю голову. Свет почти ослепляет меня, когда я убираю руки от лица.

— Я уже в порядке, — говорю я, стараясь не смотреть никому из них в глаза.

Джек отходит назад, а Клара обхватывает меня рукой за плечи, после чего мы покидаем зал и заходим в магазинчик с сувенирами. Я уверена, что Клара хотела бы остаться и купить себе пару вещей, но она не останавливается.

— Всё дело в том чёртовом видео, так? Если честно, я тоже была на грани слёз.

— Нет, не была.

Клара вздыхает.

— Маленькая ложь из солидарности с сестрой. Могла бы и не разоблачать меня. Но тебя, и правда, не за что здесь винить. Они давили на все рычаги, на какие только могли. Прямо как в…

— «Тарзане», — говорим мы с ней одновременно.

Клара смеется.

— В своё время Фил Коллинз¹⁶ сломал её, — объясняет она Джеку. — Совсем не пощадил.

— Я никогда его не прощу, даже несмотря на то, что он гений, — говорю я.

Как только мы выходим наружу, Клара и я смотрим друг на друга и начинаем во весь голос петь песню «You’ll Be in My Heart». Джек приподнимает брови, удивившись тому, как ужасно Клара поёт (и не без причины).

— Вы двое — просто нечто, — говорит он.

***

Тем же вечером мы с Кларой занимаем один из уединенных столиков в «Ирландце», чтобы поужинать и выпить. Себастьян лежит, свернувшись, рядом со мной. Он весь вечер ходил между мной и Джеком, который работает сегодня за барной стойкой.

Я так и не приблизилась к пониманию того, почему Клара здесь, но после сегодняшнего срыва с меня достаточно переживаний, поэтому я не рискую спрашивать её напрямую. Вместо этого я наблюдаю за Джеком, который наливает пиво компании ребят, только что пришедшей в паб. Сегодня в «Ирландце» больше людей, чем обычно. Я закрываю глаза и пытаюсь расслышать музыку, которая течёт над головами. Её едва слышно, но, как только я её узнаю, я широко раскрываю глаза.

— Что? — говорит Клара.

— Послушай!

— Что?

— Музыку!

— А что с ней!

— Это я! Один из моих каверов!

Мои глаза находят Джека, который занят напитками. Он подпевает песне, наливая стакан, и я вдруг замечаю, что тоже начала петь вслух.

Клара следит за моим взглядом.

— Ладно, я вела себя прилично, но теперь мне надо знать, что происходит между тобой и котовым папочкой.

Я закатываю глаза.

— Перестань его так называть.

— Ты первая его так назвала. Я не виновата в том, что это прозвище приклеилось к нему, — говорит Клара.

Она делает глоток своего напитка. Поставив его обратно на стол, она продолжает:

— Так что… у вас с ним серьёзно?

Я отрываю взгляд от Джека.

— Конечно, нет. Я не могу просто взять… и остаться в Кобе. Я люблю путешествовать. А у Джека здесь дела. Наши жизни не совпадают.

Клара помешивает соломинкой свой джин с тоником.

— М-м… но у тебя к нему серьёзные чувства?

— Я… не знаю.

Я сдвигаюсь на стуле и подтягиваю под себя обе ноги.

— Не думаю, что это имеет значение.

— Конечно, это имеет значение.

Я ничего не говорю.

— Ты из-за него не хотела возвращаться домой? — спрашивает Клара.