Последний шанс палача

– Ну, тут сам решай, какой вариант тебе ближе, – улыбнулся капитан Сечнев, старший опер местного УФСБ. По имени капитан звался Женей, обладал жилистым телосложением, средним ростом и насмешливым взглядом. – Приходит, значит, твоя шифровка про таинственную Дину Суворину, руководы расписывают эту радость мне, как основному борцу с религиозным экстремизмом. Я не успел еще пробить адрес, а там уже граната рванула! Много кровищи, но трупов на месте нет, да и угроз теракта никто не высказывал. Так бы и занимались этим делом братья менты, но в итоге, с учетом твоей шифровки, руководство встало на уши, а под его карающий меч попал снова я! Благодаря нездоровой работоспособности одного златогорского опера, которому не сиделось спокойно среди своих медведей… хотя про гостей плохо не говорят, да?

– Согласен, – усмехнулся Гайтанов. – Ты, Евгений, обедать планируешь?

– А как же! Намекаешь, что пора бы гостя угостить?

– Наоборот, хочу проставиться за хлопоты. Вы тут как насчет ста грамм в рабочее время?

– Да мы тут в любое время положительно! Оперативный процесс, сам понимаешь!

Продолжили беседу уже за трапезой – в уютном кафе со спорным названием «Амир» [8] . Здесь, впрочем, знакомое слово было лишь именем хозяйского сына, сам хозяин-азербайджанец был радушен, а мясная кухня оказалась выше всяких похвал.

– Хорошо живете! – позавидовал Гайтанов «по-белому», цепляя вилкой очередной рулончик долмы.

– Не жалуемся, – кивнул Сечнев, утирая губы салфеткой. – Переводись к нам.

– Меня и там неплохо кормят. А здесь я уже бывал, по учебе…

Налили по второй, вспомнили учебу – местный Институт ФСБ, бывший прежде секретным до невозможности, а сейчас вписавшийся в Эру Гласности целиком – даже собственный сайт имеется. Работы не касались вовсе – привычка трепаться в людных местах отмерла у обоих еще с лейтенантскими звездочками.

– Она на Богдашке жила… на Богдана Хмельницкого, – сказал Женя уже в машине. – Очень приличный район, соседи друг друга знают. Твоя Суворина поселилась там пару лет назад и характеризовалась никак.

– Самая распространенная оценка.

– Именно. Жила одна, мужиков не водила, но и с соседями не было особой дружбы. После взрыва ее видели убегающей с целой кучей мужчин, один из которых был совсем плохой. Дырявый совсем. Примет, как обычно, никто не помнит.

– Хату обыскивали?

– Осматривали. Как место происшествия. Полы никто не вскрывал, если ты об этом.

– Там сейчас опечатано?

– Да фиг знает. С какой целью интересуешься?

– Все с той же, Женя. Хочу понять, зачем искали бедную девушку злые дядьки с ритуальными ножами. Откуда у дядек система пеленгации? При чем тут граната, в конце концов?

– Ладно, ладно, убедил! – замахал Женя руками. – Гладко поешь, черт красноречивый! Едем в адрес!

– А следак ругаться не будет?

– Я ему поругаюсь! – хмыкнул Сечнев, выруливая на широкий Красный проспект. – Щас отзвонимся, уведомим, возьмем участкового…

Гайтанов возражать не стал. Подумалось еще раз о превратностях судьбы, мотающей людей по кругу. Некоторых людей. Из поселков и городков – в краевые центры, а то и вовсе в столицы. Из столиц и прочих асфальтовых джунглей – обратно «к истокам». Давно ли сам чемоданы паковал, матеря суету, а теперь чего? Наигрался, что ли, в даун-шифтинг?

* * *

…Год 1995-й, Сибирь, весна. Город Волчеозерск с населением под миллион. Первый курс юрфака подходит к концу, собственное будущее представляется смутно. Гонорары, шестисотый мерс, костюм от Кардена… Что там еще может дать престижная профессия юриста? Чего в этом будущем точно не прорисовано, так это конторы с именем из трех букв – на тот момент еще ФСК [9] . Ждут Костю впереди, вместо офиса и адвокатской практики, сплошные погоны (сперва солдатские, а там и звездочкипойдут), вместо Швейцарских Альп маячат злые горы Кавказа, да и далекая столица обещает совсем не райские кущи. Позади остался затерянный в степях городок Целинск, куда в разгар сибирской зимы не всегда и проедешь. Из всех проблем (помимо сессии и безденежья) – перманентные бои на личном фронте, с периодической взаимной капитуляцией. Эх, молодость молодость…