Последний сторож

Делать нечего. Натянул я на себя не совсем еще просохшие носки и рубаху, на всякий пожарный сунул чек в кармашек, в пиджаке у меня завалялась небольшая заначка, полученная от Жозефины, да и кухарка десятку добавила из личных своих сбережений, вдобавок завернув мне с собой на второй завтрак пару бутербродов с сыром. При моем появлении сабвей автоматически остановился, я сел и поехал. На переездах состав выгибало змеей, у собора он дал длинный гудок, а возле Сфинкса, музея, банкомата, магазина, «Макдоналдса» и «Пицца Хат» слегка притормаживал. Я смотрел в оба, но повсюду были только опущенные жалюзи, доски крест-накрест, решетки да замки размером в два моих кулака. Тишина, безлюдье, один только мусор. Что ни кинотеатр, то с разбитой витриной, а фотки порастащены. А если винный магазин, так со всех сторон огорожен колючей проволокой, а может, даже и заминирован, как в войну. Что ни театр, то без дверей, а драгсторы заколочены досками. Впрочем, даже если б я и оторвал доски, толку мало — кухарка ведь просила что-нибудь эдакое. Поезд то тормозил, то снова трогался — и все автоматически, причем нигде ни одного обходчика, и кабы что случилось, некого было бы винить, фонари частью светили, частью мигали, а если вообще не горели, то темнота наступала аж жуть. Но я подумал: чего мне расстраиваться — коль Господь Бог дал столько заработать, надо полагать, не затем, чтоб теперь меня уморить во цвете лет.

Я опустил окно, потому что в поезде, как и во всем замке, кондиционеры еле тянули, вполне возможно, что из-за взрывов. Выставив голову наружу, я обомлел и протер глаза, высунулся снова и снова протер глаза. Впереди, вагона через два от меня, из окна торчит башка живой свиньи, которая, жмурясь, ну совсем как я, высунулась проветриться. Свинья взглянула на меня, но как-то недоверчиво, и тут же убралась со своим пятачком внутрь. Сперва я перепугался, не мираж ли это, какой случается видеть в пустыне погибающим от жажды. Однако для очистки совести выскочил в коридор, потом побежал, обшаривая глазами каждый вагон, по безлюдному поезду, который в этот момент как раз остановился, — никого. Тут я догадался выглянуть на перрон и, о счастье, смотрю, а свинья уже по нему трюхает, толстозаденькая, розовенькая, в майке с надписью «SOS Titanic». Едва успев просунуть колено между готовых захлопнуться дверей, я кинулся за ней вдогонку. Она, видно, разгадала мои намерения, этих животных, как известно, Бог умом не обидел, потому что припустила галопом. Я со всех ног бросился в погоню, но, несмотря на то, что аж запыхался, все равно сильно отстал, во-первых, потому, что не знал местности, а она мчалась петляя, а во-вторых, пустой чемодан колотил меня по ногам.

Так, топча выбитые на плитах тротуара звезды, мы промчались вдоль здания с вывеской «Chinese Theater» и дальше, друг за дружкой, мимо странных домов, с виду настоящих, а на самом деле макетов, потому как из картона или из пластика, перепрыгивая через круглые, похожие на немецкие мины времен войны коробки с торчавшей из них, видимо, кинопленкой. Всюду воняло затхлостью и запустением, как в Музее Костюшко в Грин-Пойнте. Тут и там стояли на треногах или лежали грудой, разбитые вперемешку с целыми, кинокамеры, видать, для съемок, а в витринах под стеклом — костюмы (добрую половину которых успели растащить) разных эпох, начиная с римской античности, включая период завоевания индейцев и кончая современными. А между ними — куклы женщин и мужчин, прямо как живые, потому что из воска. К сожалению, осмотреть все как положено было недосуг, поскольку взятой мною на заметку свиньи и след простыл.