Последний стратег

Германское командование готовилось к новому удару на Верденском участке. Но в это время телеграф принёс неожиданную весть: русские войска перешли у озера Нарочь в наступление большими силами. Ударные корпуса 2-й армии начали атаку неприятельской позиции с упорством и стремительностью.

Однако Нарочская операция, начатая 5 марта, желаемого успеха не имела. Наступление повелось без должной подготовки, войска плохо управлялись, тяжёлой артиллерии в районе удара почти не имелось, снарядов не хватало даже для огневой поддержки атак пехоты, не говоря уже о бомбардировке полевых позиций, батарей и ближнего тыла германцев.

В довершение всего наступила необычно сильная весенняя распутица. Она сделала дороги и местность, где шли бои, почти непроходимыми. Вскоре наступление у озера Нарочь вынужденно прекратилось.

Ожесточённые атаки русской пехоты упорно оборонявшиеся германцы выдерживали с трудом. Немецкая сторона понесла потери до 30 тысяч человек. Но русские не праздновали победы: они смогли продвинуться, прорывая одну укреплённую позицию неприятеля за другой, всего на 5-9 километров. И весь этот недолгий путь у озера Нарочь был обильно полит кровью солдат и офицеров.

В далёком от Нарочских лесов и болот Париже французский главнокомандующий Жоффр высоко оценил очередной жест жертвенности союзников на Востоке:

   — Русское наступление притянуло к себе все немногие резервы немцев и даже целые дивизии с нашего фронта. Защитники Вердена теперь могут вздохнуть свободно...

А в Могилёве, когда начальнику штаба Ставки генерал Жилинский передал из Парижа слова Жоффра, Михаил Васильевич сказал на утреннем докладе Верховному:

   — Нарочь притянула на себя свыше четырёх германских дивизий. Хоть и наступали мы там неудачно.

   — Значит, французы могут Россией быть довольны?

   — Ещё бы, ваше величество. Атаки немцев на Верден временно прекратились. Пока немцы разбирались с Наречью, французы подтянули внушительные резервы. Теперь у них сил там стало больше, чем у противника.

   — И что ждёт союзников под Верденом в последующем?

   — Верденская операция примет для сторон характер борьбы на истощение людских сил и вооружений.

   — А кто из сторон выиграет от такой борьбы, Михаил Васильевич?

   — В этом году никто. Результат даст только само окончание войны. Которого мы с вами, ваше величество, пока не Вадим.

   — Согласен. Но конца войне не видят и наши союзники, И Берлин с Веной...

Нарочская операция стала прелюдией к большим событиям, которые развернулись на Русском фронте в 1916 году. К его началу Россия имела в Европе три фронта большой протяжённостью. Северным (три армии) командовал небезызвестный А. Н. Куропаткин, который имел штаб в городе Пскове. Западным фронтом (пять армий) - генерал А. Е. Эверт со штабом в Минске. Во главе Юго-Западного фронта (четыре армии) стоял генерал А. А. Брусилов, с штаб-квартирой в городе Бердичеве.

Алексеевым и его штабистами был подготовлен оперативный план действий на Восточном фронте весной и летом 1916 года. Картина получалась довольно обнадёживающей. Два фронта - Северный и Западный имели 1260 тысяч штыков и сабель, в то время как у противостоящих им немцев было всего 620 тысяч. Юго-Западному фронту (512 тысяч штыков и сабель) противостояли австро-венгры численностью в 671 тысячу штыков и сабель.

То есть Россия на Восточном фронте в марте 1916 года против неприятельских 1061 тысяч штыков и сабель имела 1732 тысячи своих. Перевес выражался в 671 тысячу. Алексеев сделал вывод, что самая благоприятная обстановка для проведения летней наступательной операции складывается севернее болот Полесья.

Штаб Ставки начал разработку весенне-летней кампании 1916 года с некоторым опозданием. Мешали постоянные контакты с союзниками, обмен мнениями с командующими фронтами, армиями и флотом и начальниками их штабов. И те, и другие, как говорится, «тащили одеяло на себя». Поэтому Алексеев довольно быстро приучился к принятию самостоятельно ответственных решений. Его предшественник, генерал Янушкевич, на такое не решался. Михаил Васильевич, уважительно относясь к нему, однако говорил:

   — Николай Николаевич слишком долго пребывал на посту начальника Генерального штаба в роли военного министра без права голоса...

С другой стороны, обстановка для стратега Алексеева была такой, что лучше не пожелаешь. Верховный не вторгался в работу начальника штаба и не делал ему никаких наставлений и указаний. Поэтому Михаил Васильевич мог творить, совершенствовать полученные им на прежних должностях военные знания и навыки.

Правда, начальник штаба Ставки был ограничен в реализации своих планов. Причина крылась в том, что последнее слово в утверждении директивных документов оставалось за Верховным главнокомандующим, которого постоянно требовалось в чём-то убеждать.

Штаб Ставки предлагал нанести удар в направлении города Вильно (Вильнюса). Однако такое предложение вызвало у полковника Николая Романова некоторые сомнения:

   — Михаил Васильевич. Наши союзники на совещании в Шантильи пожелали нам нанести удар более масштабный, чем вы предложили сейчас.