Последний свидетель

– Он мой сын, – сказал Питер.

– Он также является свидетелем обвинения, – неумолимо гнул свое детектив. И даже взял Томаса за руку, собираясь его увести.

Питер словно окаменел. Томас с Хернсом последовали к лифтам, детектив надавил на кнопку вызова. Питер не двигался с места. Возбуждение, гнавшее его по коридорам и лестничным пролетам здания суда, улетучилось при одном осознании той пропасти, что разделяла его теперь с сыном. Через несколько секунд прибыл лифт и поглотил детектива и Томаса.

Питер выждал еще с минуту, потом начал медленно спускаться по ступеням. Огромный холл на первом этаже был пуст. Закончился еще один день правосудия и разбитых сердец, от него остался лишь мусор в урнах, жестянки от безалкогольных напитков, смятые бумажки и сигаретные окурки. Их тоже скоро уберут.

Питер неторопливо направился к выходу. Теперь уже неважно, выйдет ли Грета из машины, найдет ли его здесь. Он был уже на полпути к дверям, как вдруг кто-то дотронулся сзади до плеча. Питер обернулся и увидел Томаса. Мальчик прижимал палец к губам.

– Мистер Хернс там, наверху, – прошептал он. – Мне нужно вернуться.

– Мне необходимо спросить тебя кое о чем, – тоже понизив голос, заговорил Питер. – Это очень важно. Много времени не займет.

– Не здесь. Позже. Я буду у Мэтью. Позвони мне туда.

– Но у меня нет его телефона, – растерянно пробормотал Питер. Томас не ответил. Он уже развернулся и поднимался по лестнице. Питер начал подниматься следом и вдруг остановился. Выглянув из-за высоких каменных перил, он увидел Хернса и еще какого-то полицейского в униформе. Томас стоял между ними.

Питер вышел на улицу. Грета покинула машину и ждала его на тротуаре.

– Ну, как, тебе лучше? – заботливо спросила она. – Выглядишь по-прежнему неважно.

– Нет, теперь все о'кей. Я в полном порядке.

– Тебя тошнило, да?

– Да, было дело, – солгал он. – Наверное, что-то съел.

– Если плохо себя чувствуешь, совсем не обязательно ехать к Майлзу сегодня. Могу повидаться с ним завтра, прямо с утра.

– Перестань, о чем это ты. К завтрашнему дню надо хорошенько подготовиться.

– Да, пожалуй, ты прав. Просто я так устала. Знаешь, как тяжело высидеть там весь день, слушая всю эту грязь, все эти лживые утверждения.

– Патрик сказал, что сегодня у Томаса был оглушительный провал.

– Да, все прошло хорошо.

– И еще он сказал, что Майлз выявил в его истории о возвращении тех парней массу уязвимых мест и несуразностей.

– Да, теперь окончательно ясно: он все это выдумал.

– Но почему ты не познакомила меня с этими его показаниями, а, Грета?

– Ты это о чем?

– О вторых показаниях Томаса, касающихся возвращения тех мужчин.

– Не знаю. Наверное, потому, что сама получила их только перед началом суда, да и волноваться там было особенно не о чем, одно нагромождение лжи за другим. Я же говорила тебе, как все произошло в действительности, что он все это выдумал, и ты со мной согласился. Так что о чем тут еще говорить, все ясно.

– Да, конечно, – кивнул в ответ Питер, но голос выдавал, что думает он обратное.

– А с чего это ты вдруг так заинтересовался этими показаниями? – спросила Грета.

– Я?.. Нет. Просто Патрик сказал, что выжал из перекрестного допроса максимум. Что Томасу сегодня пришлось нелегко.

В салоне автомобиля повисло напряженное молчание. Питер смотрел в окно, стараясь подавить тревогу. Грета, в свою очередь, не сводила с него глаз. И вот наконец не выдержала первой.

– Ты ведь видел Томаса в здании суда, уже на выходе, да, Питер? Наверное, потому так и расстроился, верно?..

Настойчивость, звучавшая в голосе жены, заставила Питера оторваться от окна и взглянуть на нее.

– Да нет, конечно, с чего ты взяла. Я пошел в туалет, там меня вырвало. Я ведь уже говорил тебе. – Питер старался замаскировать тревогу раздраженным тоном. К его удивлению, трюк сработал. Грета заговорила снова, в голосе звучали извиняющиеся нотки.

– Я просто так спросила, – сказала она. – Без всякой задней мысли. И мне очень жаль, что тебе было плохо.

– Глядя на тебя, не скажешь, – буркнул в ответ он.

– Перестань. Что за глупости?

Она легонько чмокнула его в щеку, Питер улыбнулся и снова отвернулся к окну, за которым пролетала каменная стена набережной Челси. Он смотрел на Темзу и размышлял над тем, где живет этот Мэтью Барн. Ему обязательно надо расспросить Томаса о Роузи, но скажет ли ему сын правду? «Никому нельзя доверять», – с грустью подумал вдруг Питер. Ему так хотелось верить Грете, да он почти был уверен, что верит. Но если спросить ее о Роузи снова, сказать о возможности какой-то связи, она сразу подумает, что он не доверяет ей, и это станет гибельным для них обоих. Питер чувствовал, что и без того наговорил лишнего. Грета смотрела на него так странно, когда они выходили из машины.

– Думаю, мне лучше остаться дома, – заметила она. – Нехорошо бросать тебя в одиночестве, раз ты неважно себя чувствуешь. Майлз поймет.

– Нет, Грета, это было бы ошибкой. Я точно знаю, завтра тебе предстоит тяжелое испытание, надо подготовиться как следует. А в этой утренней спешке, то и дело поглядывая на часы… Нет, тогда тебе не удастся сосредоточиться.