Последний свидетель

Накануне Майлз Ламберт тщательно проработал со своей клиенткой все ее показания, и вот теперь она стояла с легкой улыбкой на красивом лице в ожидании, когда к делу приступит Спарлинг. Эта ее уверенность и абсолютное спокойствие страшно раздражали старого барристера и заставили его начать допрос с большей агрессией, чем предписывала избранная тактика.

– Вчера вы говорили присяжным, что довольно хорошо ладили с леди Энн, – сказал он. – Можно ли верить этим вашим словам?

– Мы несколько раз с ней поспорили. Я бы сказала, это неизбежно, когда человек так часто бывает в доме на протяжении нескольких лет. Но в целом ладили мы прекрасно.

– И вы не возражали, не обижались, когда она подчеркивала, что вы не из их круга, и всячески давала понять, что вам не место в ее доме?

– Да, мне было обидно слышать это. Но затем она приходила, извинялась, и я ее прощала.

– Так просто прощали, и все?

– Ну, это было легко, ведь раскаивалась она вполне искренне. Меня даже восхищало такое ее поведение, ведь не каждый человек способен искренне просить прощения у другого. Наверное, ей было нелегко это делать.

– Нет. Как, наверное, и вам было нелегко забывать обиду и прощать леди Энн. Ведь она обзывала вас ядовитой змеей, я прав?

– Да, верно.

– И, услышав это, вы заводились и говорили: «Вы у меня за все заплатите, миссис Воображала». Ну, сознайтесь, было такое?

– Ничего подобного не было. Все это глупые выдумки.

– Такие же выдумки, как и утверждение Томаса о том, что он слышал, как вы называли жену своего нанимателя «миссис Воображала» в подвале лондонского дома в Челси, да?

– Да.

– Но не кажется ли вам странным такое совпадение, а, леди Робинсон?

– Да, выглядит так, мистер Спарлинг. Но только я не стала бы называть это случайным совпадением.

– Вот как?

– Они посовещались и придумали эту миссис Воображалу. Лично я такого выражения никогда не употребляла.

– Даже когда леди Энн оскорбляла вас, подчеркивала, что вы должны знать свое место?

– Но ведь она всегда извинялась, я уже говорила.

– Да, и вы принимали эти ее извинения. И даже по-своему восхищались ею. Вы вроде бы так и говорили?

– Да. Я не считала ее виноватой. В конце концов, это был ее дом.

– Вы восхищались леди Энн на протяжении довольно долгого времени, не так ли? Еще когда были маленькой девочкой и жили в Манчестере, верно?

– Знаете, это просто смешно!

– И восторгались заодно всеми этими модными английскими аристократками, чьи фотографии вырезали из глянцевых журналов и вклеивали затем в эти свои альбомчики. Сержант Хернс поведал нам здесь, будто бы их было свыше двух тысяч.

– Да, я всегда интересовалась модой. А что в том плохого, особенно когда молода?

– Нет, разумеется, ничего плохого. Но оправдывает ли интерес к моде примерку одежды другого человека, тем более без его разрешения?

– Нет, конечно. И мне не следовало этого делать. Просто тогда я не могла позволить себе такие наряды. Ну и очень хотелось посмотреть, как эти платья выглядят на мне.

– Был только один способ сделать так, чтоб они стали вам доступны. Стать леди Робинсон, верно?

– На что это вы намекаете, мистер Спарлинг? Хотите сказать, что я убила леди Энн из-за денег? Но вы же сами знаете, никаких доказательств тому нет. На мой банковский счет не поступило ни пенни. Вы же сами делали запрос. А что касается драгоценностей, то я здесь совершенно ни при чем.

– Я спрашиваю вас не о драгоценностях, леди Робинсон. Просто выдвигаю предположение, что вы хотели завладеть всем, что принадлежало леди Энн. Ее титулом, мужем, ну, и деньгами ее мужа.

– Но не ее драгоценностями.

– Пожалуйста, прошу вас, леди Робинсон, не спорьте с обвинителем, – впервые за все время утреннего заседания вмешался судья. – Просто отвечайте на его вопросы.

– Простите, ваша честь. – И Грета одарила старого судью одной из обольстительнейших своих улыбок.

– Ничего. Прошу вас, мистер Спарлинг, продолжайте.

Барристер полистал свои записи и сменил тактику.

– О чем вы говорили с полуночным визитером, который в апреле прошлого года пожаловал к вам в лондонскую квартиру? – спросил он.

– О деньгах. Я была должна этому человеку деньги. Ну и попросила его об отсрочке.

– Таким образом, встреча носила вполне деловой характер. Тогда к чему было назначать ее на столь позднее время, а, леди Робинсон?

– Я и не назначала. Мы встретились раньше, в городе, а потом он зашел ко мне, вот и засиделись. Просто я думала, этот визит сделает его более…

– Сговорчивым?

– Да. И он даст мне больше времени.

– И вы оказались правы? Он стал сговорчивей?

– Да. Согласился подождать еще.

– И сколько же вы задолжали этому человеку, леди Робинсон?

– Около десяти тысяч фунтов.

– Ну а теперь-то выплатили долг?

– Да, большую его часть.

– Каким же образом?

– Делала накопления, ну и муж немного помог.

– Помог, несмотря на то что вы лгали ему, отрицали, что встречались с этим человеком. Все это есть в протоколах вашего допроса. А мужу вы тогда солгали, сказали, что в Лондоне вас не было, что вы ездили в Манчестер навестить больную мать.

– Да, солгала. Мне было стыдно, что я задолжала столь крупную сумму.