Последний сын графа

– Когда Филипп рассказал, что это я разорвала помолвку, я готова была его придушить! Но Фил сказал, что просто хочет сосредоточиться на работе и свадьбу мы обсудим позднее. И что ты думаешь: он не врал! Когда я уладила дела по хозяйству, они объяснили мне, что свадьбы не будет!

– Твоя бабушка достаточно с ними разобралась…

Я замолчала, переводя дыхание. Уставилась на него. Себастьян поднял глаза.

– До этого мига я вас нисколько не осуждаю. Я даже могу понять, почему ты так ухватилась за мое предложение… Чего я не понимаю, так это лжи! Я задал вопрос: с чего ты вдруг воспылала. Но выслушал очередную историю о подлости своих сыновей. Я был там, не забывай. Я собственными ушами все слышал. В тот миг, когда я сказал, что Филипп не женится, ты была готова меня убить.

– Да, я была чертовски зла на тебя.

– Но передумала, встретив Иден?..

– В тот день, на пляже, Лизель сказала вскользь, что я должна перестать внушать себе, что люблю Филиппа и возвратиться к истокам. Я просто ушам не поверила! Я сказала ей: Себастьян никогда меня не захочет, я не его типаж. Она сказала: типаж-хренаж. И тут же, сразу же, после волейбола, ты пригласил меня кататься верхом. Ты сам, своим ртом сказал: «Я слишком стар, чтоб влюбляться, но я хочу тебя и это все равно, что любовь». И я поверила!

Себастьян покачал головой.

– Да ты точно спятила, дочь моя!

– Я не твоя дочь! – заверила я. – И я уж точно не спятила. Если бы ты сразу заговорил о детях, или о том, что моя задача – чисто рожать, я послала бы тебя прям тогда! И ты это понимал, потому и врал мне. Раз ты не хочешь меня, ничего не будет! Теперь, пожалуйста, уходи.

Граф встал. Не так охотно и быстро, как я надеялась, но поднялся.

– Твое решение окончательное? – спросил он, повернувшись ко мне.

Я закатила глаза и указала на дверь.

Лизель была неправа: его шаблон не ломался. Я неудачница… совсем, как была она, когда единственный раз любила по-настоящему.

– Лизель все равно заставит тебя рожать.

– Ты здесь не единственный толковый производитель! – ответила я. – Признай: в душе ты просто боишься своего дядю. И тянешь время, доводя меня до истерики. Чтобы эту помолвку разорвала я.

Он рассмеялся.

– Боишься ты – свою бабку. Потому-то и истеришь, притворяясь, будто хочешь меня. Чтобы я от омерзения корчился при одном только твоем виде! Так ведь? Давай, признай!

– Я никого не боюсь, – отрезала я. – У меня, в отличие от тебя, есть деньги!

– Ты в курсе, сколько стоят мои животные?! – прошипел он.

– Нет, – признала я низким шепотом.

– От тридцати тысяч за кобылу! – отрезал граф. – За Цезаря мне предлагали триста, но я его даже за миллион не продам!.. То, что я не люблю тратить свои деньги на свою семью, не означает, что у меня их нет. И поверь, если вдруг придется возместить ремонт Западного крыла, я легко оплачу его из собственного кармана, – он щелкнул пальцами. – Вот так вот!

– Тогда почему ты здесь?! Зачем согласился, если у тебя все так прекрасно? Зачем?!

– Потому что мне в самом деле может потребоваться запасной сын. Только не сейчас и не завтра.

– И что мне делать все это время? Вязать? Вышивать на пяльцах? Или одеться горничной и побольше жрать?

– Да будь же ты хоть капельку дальновидной! – Себастьян ударил себя рукой по бедру. – С Иден все это не всерьез. Пройдет еще пара месяцев, ты и Филипп помиритесь. И все будет, как должно было быть. Вы поженитесь, но по его воле, не по моей. Иден ничего для него не значит, а меня он никогда тебе не забудет и не простит. Когда вы поженитесь, я восстановлю его в очереди в правах на титул. Раз уж отказался от возможности иметь своих сыновей, то будет растить моих! Все, точка!

Я задохнулась! Голос уже скрипел. Не так ли Лизель обрела ту чарующую хрипотцу, что я никак не могла перенять, хотя пыталась, не прекращая? В попытках переорать Доминика?

– Он не простит?! Это он меня прощать должен? Ты шутишь?! Я лично, ничего ему не прощу! Начиная с той ночи, когда я врала женщине-полицейской, а он сидел на кухне и гордо молчал!

– Ты просто обижена. И ты зла… Но пройдет время, любовь возьмет свое. Он уже сейчас за тобой бегает!

– Он бегает, потому что ты его заставляешь!

– Я заставляю?! Я?!!

– Ты заставляешь! Ты! Он это прямо, открытым текстом, сказал.

– Что-что-что он тебе сказал?!

– Что ты велел ему меня успокоить. Что я настолько не в твоем вкусе, что ты приказал ему со мной переспать. И знаешь, я ему верю! Вкусы у тебя странные, но весьма простые. Разводишь высоких фризов, но ездишь на низкожопых мустангах…

Это его задело. Себастьян широко раздул ноздри, переступив с ноги на ногу, словно конь и я приподнялась на коленях, чтоб быть с ним лицом к лицу.

– Ты уже понял, да, как сглупил, решив не заставлять Филиппа на мне жениться? И всеми силами пытаешься отыграть назад. Вот только Филиппу насрать на семью, и он мне прямо все выложил: поехали, мол, я тебя удовлетворю, не то отец заругает.

Себастьян рассмеялся вдруг. Резко и даже зло.

– У гастхауза? Когда я оставил вас обоих поговорить?

– Какая разница?