Последний танец

Смешно, ей-богу! У нее едва хватит денег на автобус до аэропорта, не то что на билет до Рио. Последний месяц Алекс не везло с клиентами, особняки не покупали, и комиссионные вышли мизерные. И дело не в том, что в первую неделю после гибели отца она не работала. Люди избегали ее – Алекс это чувствовала. Те, кто знал о трагедии в ее семье (а кто не слышал об этом?), шарахались от Алекс, как от зачумленной, или деликатно сторонились ее.

В офисе было еще хуже. Коллеги выражали соболезнования, пряча алчный блеск глаз под маской притворного сочувствия. «Я с удовольствием возьму на себя твоих клиентов на несколько дней… если тебе надо побыть с семьей», – заявила ей на днях Мими Ромеро. «Ну конечно, – мысленно съязвила Алекс, поблагодарив ее вслух. – Тебе не терпится урвать мои комиссионные». Стоит Алекс оступиться, и они накинутся на нее, словно стая гиен.

Как ни старалась Алекс скрыть это от окружающих, с каждым днем силы ее таяли. Она была на грани срыва. «Может, если бы я могла плакать, было бы лучше», – думала она порой. У могилы отца Алекс стояла, оцепенев от горя и глядя сухими воспаленными глазами, как гроб засыпают землей. Отца больше нет… и матери тоже, в некотором смысле. И никакие слезы тут не помогут. Если она начнет плакать, то не остановится никогда.

Поднимаясь по дубовой лестнице с резными перилами, Алекс подсчитывала в уме, сколько комиссионных может получить от этой сделки. Шесть процентов от восьмисот пятидесяти тысяч – достаточно, чтобы заткнуть рот наиболее рьяным из ее кредиторов. Об остальных она подумает после. Придется постараться…

Алекс помедлила на площадке третьего этажа. Как только клиент насладится прекрасным видом с верхнего этажа, можно рискнуть и показать ему крохотную ванную комнату этажом ниже и полутемную спальню – ослепленный внешним великолепием особняка, он не заметит мелких изъянов и следов обветшалости.

– Здесь все восстанавливали вручную, – продолжала Алекс, автоматически произнося заученные профессиональные фразы. – Предыдущие хозяева большинство работ выполняли сами – к примеру, реставрацию деревянных перил или кафельной плитки в коридоре. Помните прелестный зубчатый карниз в столовой? Его заново восстановили.

Ее энтузиазм и детальный рассказ были вознаграждены заинтересованным взглядом клиента. Лоуренс Годвин – в самом имени слышался шелест купюр. Он назвался представителем крупной компании, но не сказал, какой именно. Наверное, юридической, заключила она по его короткому твердому рукопожатию, самоуверенному виду и респектабельному костюму. И внешность у Годвина ничего – высокий, примерно шести футов росту, белые мелкие ровные зубы и слегка скошенный подбородок. К несчастью, всех мужчин Алекс всегда сравнивала с Джимом, что неизменно оказывалось не в их пользу.

На верхнем этаже он полюбовался видом на залив, где белели яхты, и пристань, вытянувшуюся вдоль берега. День выдался солнечный, и картина предстала в самом выигрышном свете.

Лоуренс Годвин тихо присвистнул.

– Да, вы не преувеличивали. Чудесный вид! Честно говоря, я не понимаю, как можно продать такой дом.

– Мистеру Рудману предложили место профессора в школе дизайна Род-Айленда, – объяснила Алекс. – Но они с женой ужасно сожалеют, что им придется продать свое уютное гнездышко.

«Незачем упоминать о том, что они от этого только выгадают», – добавила она про себя.

– Понятно, – отозвался Лоуренс. – А что скажете о соседях?

У Алекс по спине побежали мурашки. Если заводят разговор о соседях, глядишь, доберутся и до ее дома. «Господи, хоть бы он купил особняк!»

– Агва-Фриа-Пойнт – один из самых старых и фешенебельных районов города. И вы увидите почему. Тут есть даже маленький уединенный пляж – его называют бухтой Контрабандистов. – Алекс улыбнулась, мысленно добавив, что единственное сокровище этой бухты – жемчужное ожерелье, которое она потеряла, когда развлекалась там с Джимом после школьного выпускного вечера.

– Мне хотелось бы поговорить с соседями, – высказал пожелание Лоуренс. – Это помогает поближе познакомиться с местом, в котором предстоит жить – какие тут школы, общества и прочее. – Алекс уловила в его глазах жадный блеск, которого не замечала ранее.

– Для начала вы можете поговорить со мной. – Она нервно усмехнулась. Обычно Алекс не давала клиентам никакой информации о себе – к чему им знать ее любимые блюда и какую музыку она предпочитает слушать? Но если это поможет делу, она готова начистить до блеска его ботинки.

Лоуренс отошел от окна и улыбнулся Алекс. На его лице обозначились резкие тени, придававшие ему какой-то зловещий вид.

– Может, вы скажете мне, правда ли то, что я прочитал в газетах?

Алекс оторопела. Бросив на него подозрительный взгляд, она сказала себе: «Нет, это похоже на паранойю».

– Рекламные объявления, как правило, грешат преувеличениями, – уклончиво ответила она.

– Я не имел в виду объявление о продаже этого дома. Мурашки поползли у нее по спине. Знает ли он, кто она?

Или же спрашивает из праздного любопытства?