Последний танец Кривой белки (СИ)

"Но это глупо, - подумал Михаил, - а нужно просто привыкнуть к резкому изменению температуры, от жары в избе к прохладе леса".

Поеживаясь, Степнов стал всматриваться в окружающее пространство. Очертания деревьев начали потихонечку проявляться в красках ночи. Справа, куда сейчас ему нужно было идти, прорисовывались еловые лапы и между ними проход к туалету. Протянув руки вперед, Михаил, потихонечку переставляя ноги, двинулся туда. За елями уперся в забор из длинной палки, прибитой между деревьями, и, касаясь ее рукой, пошел дальше, пока не уперся в небольшую постройку из тонких веток туалета. Нащупав справа полку, вытащил из кулька, лежавшего на ней, коробок со спичками и зажег свечу. Яркий свет огонька ослепил. Опустил глаза вниз...

Когда возвращался к избе, уловил носом запах кедровой шишки.

Жаль, вчера он не нашел времени посмотреть на то, как Виктор шелушит шишку. Хотя, навряд ли это отличалось от того, что делали его дед с отцом: использовали два бруса с набитыми на них рейками, которые при вращении раздавливали шишку, и она измельченной падала на сетку, сквозь которую орехи просыпались вниз.

Сделав несколько шагов влево, нащупал дробилку рукой, ощупал ее и не ошибся. Она была сделана также. Нагнувшись, нащупал рукой гору шелухи и, взяв ее в горсть, поднес к носу, принюхиваясь к ее резкому, почему-то с кислинкой, запаху. Потом, шевеля пальцами, начал сбрасывать с ладони шелуху, пытаясь найти хоть одно зернышко кедрового ореха, и это ему удалось. Попытался раскусить его, но это оказался не кедровый орех, а скорлупа от шишки. Зуб, которым пытался ее раскусить, заныл от боли, и тут же появилось ощущение, будто разорвал рубец на щеке.

Поглаживая подушечками пальцев недавно зажившую рану, влаги на ней не почувствовал, как и привкуса крови во рту. С одной стороны это успокаивало, с другой - волновало. Одно время после операции сшитая щека долго не заживала, гноилась. И если это снова произошло, то нужно было срочно ехать в поликлинику или в больницу.

Второе, что заставило Михаила задуматься, Виктор вчера говорил ему, что здесь, в этой избе, в этом году он еще не появлялся. А откуда же у дробилки образовалась куча кедровой шелухи? И он навряд ли занимался шелушением шишек, так как они по дороге ни одной из них не подобрали. Значит, здесь еще кто-то недавно жил, собирал орехи, ягоду у реки. И зачем Муравьев тогда врет, что в избе все осталось на том же месте, как в прошлом году он здесь все оставил. Август только закончился, время сбора кедровой шишки.

"И вообще, зачем он меня постоянно обманывает? Цену себе набивает, что ли? - с обидой думал Михаил. - Удивительный человек, а зачем ему это? А-а, может, он пытается психологически воздействовать на меня, чтобы я жил в постоянном испуге и думал о чем-то другом, забыв о своей инвалидности? Может быть. Хм, но я и так постоянно думаю, вот только сказать, о чем думаю, пока не могу. А жаль, столько вопросов накопилось, которые хочется задать Муравьеву. Стой, стой, нужно тренироваться говорить..."

Что-то громко зашумело, будто дерево упало. Михаил вздрогнул, всматриваясь в темноту леса, и, хватаясь за забор, быстро пошел в избу за ружьем.

- Что произошло? - спросил у Михаила Виктор.

- Та, та, ух-ло-то. Нат, у-уло.

- Треснуло или ухнуло? - переспросил у Михаила Муравьев.

- Енло.

- Треснуло. Этого еще не хватало, - соскочил с нар Виктор и, натягивая на ноги ботинки, взяв ружье, вышел из избы вслед за Михаилом.

Еловый лес по звукам не сравнить с сосновым. В бору хоть деревьев не так и много, как в еловом, а звуков полно. А вот в еловом не так, звук бьется о косматые ветки, как бабочка в закрытом бутыле, и успокаивается не расходясь далеко.

- Может, дерево упало? - вслушиваясь в ночь, прошептал Виктор.

- Да, да, - выпалил Михаил.

- А где?

- Та, та, - махнул рукой за избу.

- Хм, под берегом на обрыве, две елки наклонены были, видел? Они?

- Нат, нат, - замахал головой Михаил. - Шам, у-у-у.

- Не понял? - переспросил Виктор. - "У" говоришь, та (?), а забываешь о ней.

- Й-шу-у-ум.

- Молодец. Если шум был, то значит, падая, дерево о другие деревья цеплялось?

- Та-а.

- Еще темно, Миша, мы сейчас с тобой в лесу слепые. Если медведь рядом, то он нас будет хорошо видеть и подберется, не услышишь, позавтракает нами. Пошли назад, - и, приоткрыв дверь, пропустил в избу Михаила. - Давай лучше поспи, еще часа два у нас с тобой есть до рассвета.

Усевшись на скамью, Михаил зашипел:

- Шушшка.

- Шишка? - переспросил Виктор.

- Тама.

- Шишка. Хочешь шишки поесть? Утром соберешь, там есть небольшой кедровник, у болотца.

- Н-нат, - и, вращая рукой, повторил, - шушшка.

- Да, там я ее молю. И что, Мишенька? - Виктор никак не мог понять, что ему хочет сказать Степнов.

- Утро.

- Вот, и правильно, Мишенька. Если ты хочешь шишки, то обязательно найдем время, чтобы заготовить ее на зиму. Спи, - сказал Виктор и вставил затвор в дверь, - и не забудь про повязку и подушку.

Блики огня из печи заиграли на потолке избы. Следя за ними, Михаил задумался.