Последний танец Кривой белки (СИ)

Сколько они так сидели, трудно сказать. До тех пор, пока Михаил не понял, что и он должен оказать старому охотнику помощь, а не только ждать содействия от него, ничем не платя за это взамен.

Он насадил щучье мясо на пику, выструганную из ветки, и поднес его к костру. И в ту же секунду спящий Виктор проснулся и, забрав ее из рук Михаила, прошептал:

- Я же тебе говорил про косолапого. Его этот рыбий запах откуда угодно сюда позовет. Спрячь мясо, иди, собери ягод, а то скоро ночь.

Кустарники голубики, раскинувшиеся по краю болота, были полны ягоды. Михаил, быстро набирая черно-синие продолговатые шарики, ссыпал их в банку. И, нужно сказать, что некоторая часть из них, уже была не крепкой, этот горошек лопался в руках, оставляя после себя чернильные пятна на коже ладони. Когда Михаил с наполненной банкой поднялся к костру, чуть не присвистнул от радости: Виктор, оказывается, тоже не бездельничал, сделал шашлык из грибов.

Слюнка потекла. Пусть красноголовики были и не вкусными, их запеченное мясо тоже напоминало по своему цвету голубику, но оно было сытнее, чем ягода. И поэтому, съев с трех веточек, предложенных ему Виктором, грибной шашлык, Михаил через некоторое время почувствовал насыщение. Упершись спиной о дерево, прикрыв веки, тоже затянул, как Виктор, волчью мелодию.

- Мишенька, ты поспишь потом, ночью, - разбуркал его Муравьев. - А сейчас мое время. В одиннадцать меня поднимешь, до этого времени меня не трогай.

- Да, та, - согласился с ним Степнов и, взяв ружье, уперев его приклад в землю, облокотил его стволы о дерево. И, постояв еще немножко, прислушиваясь к звукам леса, начал стаскивать поближе к костру разбросанные вокруг ветки.

Редкий дым расстелился по тайге и болоту, поднявшись от земли на метр, не больше, что давало Михаилу дышать свежим воздухом, а не кислым от костра. Привыкнув к треску огня, стал прислушиваться к другим звукам. Ночным.

Темнота покрыла своим черным одеялом все: и небо, и болото, и тайгу, кроме совсем маленькой зоны, освещаемой костром. Глядя на него, Михаил своими мыслями снова невольно вернулся в Афганистан. Да, сколько раз он был в горах, а костра развести себе не позволяли, даже размером с ладошку. Это бы им стоило жизни. Но, даже понимая это, некоторым казалось, что если нарушат один раз какой-то закон, подписанный даже кровью, то это им сойдет с рук. Так думал и дембель Нарышкин. Имени его Михаил вспомнить не мог.

Тогда была очередь Михаила дежурить у каменных развалин. Дрожа от холода, он сидел на выступе камня и прислушивался ко всем шорохам. Сзади, с места, где располагалась его боевая группа, с кряхтением полз к нему деда Вася. Да, да, Нарышкина звали Васей. Толкнув Степнова в плечо, приказал ему подняться повыше, так сказать, прикрыть его своим телом от духов. А сам в это время, прикрыв в ладонях горевшую спичку, прикурил от нее сигарету. Некоторое время он курил, скрывая огонек в ладонях, хотя даже этот еле заметный огонь своим красно-оранжевым светом пробивался еле заметными лучиками сквозь щели в руках.

- Нет, я больше на войну не пойду, - покашливая, прошептал он Михаилу. - Надоело мне бояться за свою жизнь. Надоело. Теперь вы, молодняк, за нас пашите здесь, - и, чиркнув спичкой о коробок, снова пряча огонь в ладонях, закурил новую сигарету. - Чего вылупился?

- Я на вас не смотрю, - прошептал Михаил.

- Правильно, охраняй меня, а то если что, я тебя и оттуда достану. Хе-хе, - усмехнулся дембель.

Михаил отвернулся от деда Васи и продолжил наблюдение. Афганское небо было звездным, не как у них в Западной Сибири, где просматриваются несколько десятков звезд, да одно-два созвездия.

Обратил внимание, что на одной из высоток кто-то стал мерцать огнем от фонаря. Азбуки Морзе Степнов не знал, а это, скорее всего, душманы этим языком пользовались между собой для передачи информации.

- Что там, салага? - спросил у него деда Вася.

- Тишина, товарищ младший сержант, - доложил Нарышкину Степнов.

- Сотри, паря, - что-то стукнуло Михаила сзади. Это, скорее всего, деда пульнул в него камнем.

Михаил прижал голову и только после этого он расслышал эхо, раскатившееся по высоткам гор от выстрела.

- Стреляют, - доложил он младшему сержанту.

Но тот в ответ ему и слова не сказал, видно задумался о чем-то своем, подумал Михаил и остался на развале.

Когда было нечего делать, чтобы не уснуть, он начинал считать время. Приблизительно разделив счет на продолжительность удара секундной стрелки, начинал про себя произносить цифры и, доходя до шестидесяти, зажимал очередной палец на ладони, указывающий прошедшую минуту. При этом, он весь превращался в слух, боясь пропустить хоть один шорох, понимая, чем это может для него закончиться.

Зажав девять раз ладонь, что было равно сорока пяти минутам, он расслышал, как сзади кто-то к нему приближается. Это - Серега, такой же чайник, как и он, Михаил, три месяца назад начавший нести службу в Афганистане.

- Михаил, что заснул?

Услышав его слова, Степнов удивился и окрикнул товарища:

- Не буди его, это - младший сержант деда Вася.