Последний танец Марии Стюарт

Киркалди и его люди приближались к скалистым утесам Стирлинга. Они ехали почти бесшумно, держа наготове мечи и мушкеты. Итак, лорды решили провести заседание парламента с фальшивыми королевскими регалиями? Они полагают, будто находятся в безопасности? Может быть, они считают окрестности Эдинбургского замка единственным местом, где приходится ползать на четвереньках под огнем? Какая самонадеянность с их стороны! У их врагов есть руки, ноги и лошади, и они не обязаны сидеть в Эдинбурге.

Они поднялись по крутой тропе к стенам замка, где тайный сторонник королевы впустил их через задние ворота, как было оговорено заранее. Дозорные выдвинулись вперед, чтобы оценить обстановку. Верхний двор пустовал; судя по всему, заседание парламента продолжалось.

Люди в главном зале услышали топот копыт и начали вставать со своих мест. Некоторые бросились к дверям, другие нервно оглядывались по сторонам.

– Взять их! – крикнул Киркалди. – Отомстим за Гамильтонов!

Он устремился вслед за каким-то перепуганным лэрдом, когда заметил Эглингтона, выходившего из зала.

– Старый друг! – крикнул он. – Присоединяйся к нам!

Он сгреб Эглингтона за шиворот и поволок за своей лошадью. Тот извивался и пытался освободиться.

Люди Киркалди устремились за парламентариями, словно фермер, сгоняющий кур во дворе. Потом из замка вышел Леннокс вместе с маленьким королем.

– Прекратите! – крикнул он. – Я приказываю вам сложить оружие!

Капитан Калдер, один из офицеров Киркалди, повернулся в седле и выстрелил в Леннокса. Регент придушенно ахнул и рухнул на мостовую; брызги крови разлетелись в разные стороны и попали на короля.

Киркалди отпустил Эглингтона и с криком «Отступаем! Отступаем!» галопом устремился к главным воротам. Солдаты последовали за ним, оставив тела валяться во дворе. Леннокс едва дышал и судорожно хватался за свой окровавленный дублет.

Леннокс умер через несколько часов. Перед тем как его внесли внутрь замка, он жестом подозвал Нокса.

– Король в безопасности? – прошептал он. Когда Нокс кивнул, он тихо добавил: – Если ребенок будет жить, то все хорошо.

* * *

Джон Эрскин, граф Мар, был назначен новым регентом, и снова никто не предложил вернуть Марию на трон. Люди короля продолжали управлять страной от имени Якова и атаковать Эдинбургский замок, по-прежнему удерживаемый Мейтлендом и Киркалди. Английский парламент, осудивший насилие и мятежные настроения, в то же время продолжил переговоры о выдаче графа Нортумберлендского во имя справедливости. Жена графа, писавшая из Нидерландов, предложила деньги в обмен на его безопасность и возможную отправку на континент, но англичане предложили на две тысячи фунтов больше, поэтому графа вывезли из Лохлевена и передали им.

Все свидетельства о «заговоре Ридольфи» и участии Норфолка собрали к концу осени 1571 года. Испанский посол дон Жиро д’Эспес, неистовый поборник возрождения католичества, был изгнан из Англии. Протестующего испанца отвезли в Дувр и под конвоем препроводили на борт корабля.

Суд над Норфолком начался в январе 1572 года. Он признал свою осведомленность о существовании заговора, но отрицал свое участие в нем и заявлял, что не собирался направлять свои значительные средства для поддержки мятежников в Англии. Но он не смог представить доказательств своей невиновности, которые могли бы превозмочь доказательства его причастности к заговору: письма, шифры, золото и нарушение письменной клятвы не поддерживать никаких отношений с Марией. Его признали виновным в государственной измене и приговорили к позорной смерти.

В таких случаях для казни требовалось дополнительное королевское разрешение. От Елизаветы требовалось поставить свою подпись и печать на документе. В конце концов она подписала указ, согласно которому герцог должен был расстаться с жизнью на Тауэр-Хилл в понедельник, десятого февраля, вместе с двумя другими изменниками – Берни и Мэзэром.

Елизавета без устали расхаживала по комнате. Был поздний вечер воскресенья, девятого февраля. Снаружи завывал ветер, заглушавший потрескивание дров в камине. Она сняла все свои кольца и массировала пальцы. Ее парик валялся на столе, и она каждые несколько минут нервно оглаживала волосы. Волосы королевы были длинными и по-прежнему густыми и здоровыми, но она имела богатую коллекцию париков разных стилей. Тем не менее она никогда не надевала другие парики, кроме рыжих.

Завтра… Завтра герцог умрет. А она должна ждать, когда ему отрубят голову, точно так же, как ждал ее отец… Нет, это было слишком ужасно.

До сих пор в Англии еще никого не обезглавливали по ее указу. И до сих пор среди высшего дворянства не было изменников. «Кровь моего родственника. И люди скажут: В конце концов, она дочь своего отца. Кровь берет свое. Кто будет следующим?»