Последний торпедоносец

Игорь увидел, что стол и пол вокруг него забрызганы кровью. Его кровью. И не только кровью.

Мальчишка заплакал. Он только теперь понял, что обмочился. Отчаянно вскинул глаза на Генку, боясь увидеть в его взгляде презрение. Но Генка тихо сказал:

— Ты молодец, — хотя голос был тусклый и невыразительный, как серая сталь ножа.

Игорь разрыдался сильнее, его заколотило. Генка спросил:

— Где Сенька?

— В обезьяннике, — ответил Генка, сотрясаясь мелкой дрожью.

— Один?

— Нет, с ним ещё какой-то… бомж…

— Посиди здесь, подожди. Можешь сидеть?

— Мо-мог-могу…

— Нет, лучше приляг вот так… на бок. Я скоро…

…В дальнем конце прохода лежал постовой. В будке виднелся труп дежурного. Генка не стал смотреть в ту сторону — обоих сартов[42] он убил бросками ножей и был уверен в том, что они мертвы. Не останавливаясь, открыл замок «обезьянника» прихваченными на входе ключами и вошёл.

— Ты?! — Сенька сел, скривился. При виде того, что сделали и с ним, в Генке поднялась холодная злость. Он отстранил её и показал на дверь:

— Наружу. В кабинете — Игорь, ему совсем плохо.

Говоря это, Генка с левой руки прицелился в лоб неподвижно сидящего бомжа. Тот закрыл глаза. Сенька встал, но медлил, как будто хотел что-то сказать…

— Не надо, не стреляй!

Генка полуобернулся.

В коридоре стоял, держась одной рукой за стену и другой прижимая к себе скомканную одежду, Игорь. За мальчишкой по коридору остались кровавые следы. Он шатался, но повторил громко:

— Не стреляй, Ген, не надо. Он хороший человек.

— Он выдаст вас, — безлико сказал Генка. Но не стрелял.

Он не знал, откуда пришли эти слова. Но Генка медлил…

— Не стреляй, — попросил Игорь. — Ты же воин, а не убийца.

— Стреляй, внучок, — сказал бомж. — Я выдам. Я никто. Стреляй, не жалей, а я тебе спасибо скажу.

— Не стреляй, — пробормотал Игорь, проваливаясь в обморок и сползая по стене.

— Помоги ему, — бросил Генка Сеньке. — Осторожней, его били хлыстом.

Сенька бросился к другу. Но, на миг задержавшись, сказал, глядя в безжалостные инеистые стволы глаз:

— Не стреляй.

И склонился над безвольно лежащим на полу Игорем.

— Кто ты был? — спросил Генка бомжа. Тот посмотрел удивлённо. И вдруг улыбнулся:

— Профессор микробиологии… в университете Ферганы… Давно.

Пистолеты опустились.

Генка отвернулся.

Сенька, не плакавший, когда его били, теперь плакал навзрыд и твердил: «Сволочи, сволочи, сволочи…», пытаясь приподнять Игоря. Но сломанная рука не давала взяться. Игорь стонал, не приходя в себя.