Последний трюк

Что касается седельных сумок… Кроме Бича и игральных костей, полученных от Эмельды, в них лежало только то, что я привёз с собой, когда попал в Даром больше года назад. Ни больше, ни меньше. Всё это время я жил во дворце королевы и, кроме нескольких безделушек для Рейчиса, ничего не скопил. Вообще-то большая часть моих вещей хранилась в седельных сумках. «Уложиться» для меня значило запихнуть в сумки две рубашки, две пары брюк и немного белья, а затем выйти за дверь.

– Я уже говорила тебе, малыш, – сказала Фериус, когда я упомянул, что отвык от такой жизни, – аргоси собирают немного, если не считать пыли и шрамов.

Пыль и шрамы.

Я точно получил свою долю и того, и другого. Мне ещё не исполнилось девятнадцати, а моё тело представляло собой лоскутное одеяло из ножевых ран, плохо заживших ожогов и причудливых узоров обесцвеченной кожи, какие можно заполучить только благодаря магии.

– Как твоя нога? – спросил я Фериус, напоминая себе, что ей пришлось ещё хуже и всё-таки она ухитряется не жаловаться всю дорогу.

– Знаешь, сегодня утром я чувствую себя не так уж плохо, – сказала она с лёгким удивлением. Лёгонько постучала кулаком по бедру и усмехнулась. – Может, чёртово Проклятие устало от меня и свалило.

– А может, ему просто не нравится пейзаж, – предположил я. – Хотя сомневаюсь, что Проклятия слишком разборчивы в таких вещах.

Есть множество маршрутов, которые приведут вас в Берабеск. Южный торговый путь – самый хороший, вымощенный булыжниками, с указателями миль и попадающимися время от времени салунами. Вместо него Фериус решила провести нас по лоскутному одеялу тропинок, пересекающих самую бесплодную землю джен-теп. Тут не на что смотреть, кроме грязи и кустарника. А самое худшее здесь – ветер, налетающий порывами, вздымающий пыль и песок, висящие в воздухе бледно-коричневой дымкой; дымка жалит глаза и раздражает лёгкие.

Фериус кашлянула.

– Пожалуй, ты прав насчёт…

Она снова кашлянула. Её напряжённый голос заставил меня обернуться. Её обычная улыбка погасла. Морщины, обычно настолько нечёткие, что она никогда не выглядела на свой возраст, стали глубже. Она нахмурила лоб, как будто пыталась вспомнить шутку, но не могла ухватить «соль». Проследив за её взглядом, я увидел тонкий след крови, стекающей извилистым ручейком по белой льняной рубашке от того места, где из её груди торчал наконечник стрелы.

– Пожалуй, ты прав насчёт проклятий, малыш, – сказала она, падая с лошади.

Глава 30. Рана

– Рейчис, беги! – крикнул я.

Белкокот спрыгнул с нашей лошади, его мех ещё в воздухе изменил цвет, становясь похожим на пыль и грязь вокруг. Рейчис не был невидимкой, но так сильно приближался к тому, чтобы делаться невидимым, что, когда он ринулся прочь, я почти сразу потерял его из виду.

Я свалился с лошади – не потому, что она меня сбросила, а потому, что это оказалось самым быстрым способом спешиться. Падение я закончил, перекатившись через плечо и использовав силу инерции, чтобы встать и побежать туда, где лежала на земле Фериус.

– Где твой олеус регия? – спросил я, роясь в её седельных сумках почти так же, как Рейчис рылся в наших.

– Ты спятил, парень? Убирайся отсюда, пока тебя тоже не подстрелили!

Я не обратил внимания на её слова. Она говорила, не подумав. Сносный лучник мог выпустить из 120-фунтового лука примерно пятнадцать стрел в минуту, неплохо попадая в цель. То есть сделать один выстрел в четыре секунды. Поскольку некий конкретный лучник пригвоздил Фериус к движущейся лошади первым же выстрелом во время сильного ветра, можно было с уверенностью сказать, что он более чем «сносный».

Так почему же из меня до сих пор не торчит стрела?

Я рылся в седельных сумках Фериус и в то же время осматривался, но не видел ничего, кроме извилистой тропы впереди, кустарника здесь и там, а кое-где – скальных выступов по обе стороны дороги.

«Они могут прятаться за одним из этих выступов, – подумал я, всё ещё шаря по внутренним карманам седельной сумки. – Если так, они гораздо лучше умеют маскироваться, чем я умею их находить».

Наконец, мои пальцы нащупали маленькую круглую баночку из грубого стекла. Я вытащил её и проверил содержимое. Олеус регия. Она была не то чтобы на вес золота, но чертовски близко к этому. Я пополз обратно к Фериус на четвереньках.

Пронзительный рык прорвался сквозь шум ветра.

– Рейчис? – окликнул я.

«Тупица. Не заставляй его привлекать внимание к тому месту, где он сейчас».

Но белкокот всё-таки ответил:

– Я угодил в ловушку, Келлен. В какую-то паршивую ловушку голокожих.

Как ловушка могла лежать именно там, куда направился Рейчис?

«Потому что здесь есть только пара хороших мест, где можно спрятаться», – понял я. Что означало: тот, кто на нас напал, знал о Рейчисе и знал, где мы будем. Но это было почти невозможно, учитывая, сколько разных дорог ведёт на юг от столицы.

«Итак, они, должно быть, следовали за нами несколько дней, а потом, когда мы вышли на нужную тропу, поскакали вперёд и установили ловушку».

– Да, – сказала Фериус, глядя на меня снизу вверх. – Это кто-то, кто нас знает.

– Не разговаривай, – велел я.