Последний цветок Эринхейма (СИ)

Молча указав на правого, бородач начал сухо раздавать указания и его товарищи, ловко подхватив раненного, быстро занесли его в мой домик и уложили там, где я указала — на широкую лавку, которую предварительно подвинули в центр комнаты. Эту самую лавку по типу высокой смотровой кушетки Гуччи смастерил мне еще месяц назад, чтобы я могла принимать раненых дома, после того, как до меня на своих двоих доковылял расшибший голову пастух Климек, неудачно рухнувший в овраг, из которого доставал теленка, и мне пришлось накладывать аж пять швов ему на затылок. Вот и снова пригодилась!

Но лучше б нет!

Пока я кипятила воду и готовила жалкое подобие инструментов для шитья ран, заодно вспоминая, какие травы и зелья у меня есть на этот случай, наемники споро раздевали товарища, а бородач рассказывал, что да как, чтобы мне было понятнее.

— Монстр в ваших лесах завелся. Уж насколько я хорошо в них разбираюсь, такого никогда не видел: огромный, косматый и черный, как ночь. И на медведя похож, и на тигра одновременно, задние лапы с копытами, а на хвосте шишка ядовитая, как у скорпиона. Ни магия его не взяла, ни стрелы. Кшиштофа он в секунду передними лапами задрал, порвав крепчайшую кожу клепаной куртки, словно бумагу, и отбросив в сторону, как пылинку, а Миколе задними копытами досталось и хвостом. А потом монстр пропал, как не бывало. — Наемник нахмурился, явно что-то недоговаривая, но сейчас меня это интересовало меньше всего. Шумно выдохнул, пожевал губами и добавил по теме: — Противоядие я Миколе дал, да только все равно на лицо все симптомы отравления.

Судя по тому, что на лавке сейчас лежал подранный когтями мужчина, отравленным был второй и я, отрывисто кивнув на своевременную информацию, попросила своего фамилиара:

— Гуччи, достань с погреба противоядие, с этим тоже тянуть нельзя. Как разводить помнишь?

— Конечно, — отозвался лоцуннар и тоже занялся делом.

Я же, выгнав из домика лишних, сжала в руке свой защитный медальон, который всегда придавал мне сил, коротко помолилась мирозданию и местной богине Всеблагой, чтобы этот мужчина не стал моим первым жмуриком, и приступила не к самому привычному делу: хирургии.

Перво-наперво обмыла тело пациента теплой водой с добавлением трав, чтобы смыть кровь и не занести заразу, и сразу увидела воспаленные края ран на груди и плече, что напрямую говорило о ядовитости когтей чудовища. Судя по глубине и общему виду ран, когти у неведомого монстра были невероятно острыми и крепкими — складывалось ощущение, что кожу рассекли чуть ли не мечом, но в то же время четыре неравные по размерам борозды были один в один, как удар медвежьей лапой — не повезло увидеть такое зимой, когда к деревне вышел шатун и едва не зашиб кузнеца. Благо Матеуш был одет в толстый тулуп и нес в руке кувалду, но все равно пришлось зашивать ему плечо, до которого медведь добрался в последний момент.

В общем, похоже. Очень похоже на след зверя, но в то же время были и отличия.

Стараясь не думать, что на лавке лежит живой человек (пока еще живой!), я провела все необходимые манипуляции: залила пациенту в рот обеззараживающее, обезболивающее и одновременно снотворное по секретному родовому рецепту, очистила раны от грязи и гноя, залила их другим зельем, которое должно было вывести яд, немного подождала, скрупулезно очистила от вонючей черной пены, повторила процедуру еще пару раз и только когда из ран выступила чистая сукровица, зашила одну за другой, периодически проверяя температуру и дыхание пациента, чтобы не помер, пока я его еще не долечила.

Провозившись с первым не меньше трех часов и удостоверившись, что наемник скорее жив, чем мертв, и дело тут в большей степени не в моих умениях, а в своевременно принятых мерах, его личной выносливости и относительной молодости, вышла на улицу и осмотрела второго, которого товарищи уже раздели, не дожидаясь команды. Молодцы.

Выглядел Микола получше, чем Кшиштоф, но тоже не ахти, хотя противоядие уже начало свою работу: бледный и весь в испарине, наемник держался за живот, слегка постанывая, рядом пахло рвотой, но в конвульсиях мужчина еще не бился, а значит в этом плане точно жить будет. Осмотрела я и синюшную грудь, куда его ударили копытами. Пустив крошечный магический импульс, на который едва хватило сил, констатировала множественный перелом ребер, но без осколков и отбитых внутренних органов (мышцы у наемника были на зависть любому культуристу, это его и спасло), после чего сходила в домик, заварила нужные укрепляющие травы, прихватила отрез ткани для фиксации и вернулась к пациенту. Напоила, обтерла, жестко перебинтовала — и все это под внимательными взглядами троих его дружков, которые за это время лишь бросили свои вещи неподалеку и разве что умылись, перестав походить на болотных утопцев.

Впрочем, сильно лучше не стало, теперь они были всего лишь умеренно чистыми утопцами.