Последний ученик да Винчи

«Чтобы сделать индиго. Возьми цветов синили и крахмала в равных долях и замешай вместе с мочой и уксусом, и сделай из этого порошок, и высуши его на солнце, и если это окажется слишком белым, добавь цветов синили, делая пасту той темноты цвета, которая тебе потребна».

– «Вместе с мочой?» – Маша сморщила нос, глядя на голубые одежды мадонны.

– Есть более диковинные рецепты. Вот, для желтой глазури:

«Одна унция цинковой окиси, три четверти индийского шафрана, одна четверть буры, и все вместе разотри. Потом возьмешь: три четверти бобовой муки, три унции сухих крупных фиг, одна четверть воробьиных ягод и немного меду; и смешай, и сделай пасту».

– Здорово! – восхитилась Маша. – Особенно про воробьиные ягоды! Знать бы еще, что это такое…

Неожиданно дверь комнаты распахнулась. На пороге появился невысокий, полный человечек с круглой лысой головой. Весь он был какой-то кругленький, обтекаемый и казался совершенно безобидным и добродушным. Особенно усиливали это впечатление маленькие детские ручки и круглые щеки, покрытые жизнерадостным румянцем. Впрочем, это впечатление явно было обманчивым, скорее всего, оно являлось тщательно продуманной маской, которую этот человек носил для того, чтобы вводить в заблуждение своих собеседников. Маша вспомнила, что именно он руководил переноской картины в день странного происшествия. Тогда он вовсе не выглядел добродушным, напротив, он был решительным, собранным и жестким.

– Здравствуй, Дмитрий Алексеевич! – произнес вошедший, остановившись на пороге и широко улыбнувшись.

– Здравствуйте, Евгений Иванович. – Старыгин распрямился, обернулся к двери и уставился на гостя. – А что это вы без стука входите?

– А что – ты чем-то предосудительным занимаешься? – спросил тот с самым невинным видом. – Ах, да! У тебя тут гостья! – он хитро усмехнулся. – Познакомь!

– Это Мария, – неохотно проговорил Старыгин. – А это – Евгений Иванович Легов, он занимается…

– Не надо, не надо всех этих должностей и титулов! – Легов замахал маленькими ручками. – Просто Евгений… Иванович, этого вполне достаточно! Так чем вы тут, друзья мои, занимаетесь?

– Работаем, – мрачно ответил реставратор.

– Ты-то, допустим, работаешь, – зыркнул на него Легов, – а девушка что – для вдохновения?

– Девушка… обучается. – Дмитрий Алексеевич отвернулся и склонился над картиной, показывая всем своим видом, что он очень занят и ему недосуг общаться со всякими чиновниками, пусть даже очень важными.

Маша опустила глаза и сделала несколько незаметных шагов в сторону кофеварки. Раз этот тип какое-то начальство, вовсе незачем ему знать, что Дмитрий Алексеевич незаконно держит в мастерской кофеварку. Она незаметно выдернула вилку из сети и прикрыла кофеварку газетой.

– Это хорошо, что обучается, – кивнул Легов. – Смена – это дело важное. И актуальное. Передача опыта, так сказать. Я вот только хотел тебе, Дмитрий Алексеевич, две бумажки показать, может, ты мне поможешь с ними разобраться.

– Что за бумажки? – спросил Старыгин, скосив глаза на Евгения Ивановича.

– Да вот тут нашли в зале, а разобраться не можем. – Легов полез в карман и вытащил оттуда смятый листок, на котором было что-то напечатано очень мелким шрифтом.

– Дайте сюда, – Старыгин достал свою любимую лупу и поднес ее к листку. – Черт его знает, какие-то цифры… ничего не понимаю, зачем вы мне это показываете?

– А вот зачем! – Легов неожиданно ловким движением выхватил лупу из руки реставратора. – Это ваше?

– Ну да, – Старыгин пожал плечами с несколько беспокойным видом. Он пока ничего не понимал, но холодный блеск в глазах Легова вызвал у него в душе смутную тревогу, особенно же насторожило то, что Евгений Иванович, до сих пор фамильярно-начальственно тыкавший ему, неожиданно перешел на «вы», как будто их уже разгородил широкий стол следователя.

– Ну да, – повторил Дмитрий Алексеевич, – это моя лупа, все знают…

– Да-да, все знают… – дурашливо передразнил его Легов. – А вот это тоже ваше?

Жестом провинциального фокусника он выхватил из кармана какой-то небольшой темный предмет. Маша, которая зачарованно следила за происходящим, разглядела в руках начальника службы безопасности небольшой старинный футляр из тисненой кожи, на котором еще виднелась полустертая позолота. Маша тут же подумала, что зря она беспокоилась о кофеварке, дело тут гораздо серьезнее. Старыгину грозит нечто гораздо большее, чем служебное взыскание.

Легов ловким жестом вложил лупу в кожаный футляр и изобразил на своем круглом лице искреннее удивление.

– Смотри-ка ты, входит!

«Входит и выходит, замечательно выходит!» – мысленно произнесла Маша слова ослика Иа-Иа. Впрочем, ей, как и остальным участникам сцены, явно было не до смеха.

– Разумеется, входит, – сквозь зубы процедил Старыгин. – Что за цирк вы здесь устраиваете! Это мой футляр, я его потерял несколько дней назад…

– А где потеряли, случайно не помните? – спросил Легов, не сводя с реставратора холодного, настороженного взгляда.

– Понятия не имею, – Дмитрий Алексеевич снова выразительно пожал плечами. – Что вы со мной в кошки-мышки играете! Говорите прямо, что вам нужно?