Последний ученик да Винчи

— Он прав, — с неудовольствием сказал Старыгин, — вряд ли вы в таком наряде сойдете за правоверную арабскую женщину. Еще больше будете бросаться в глаза.

Маша схватила футболку с традиционным изображением задумчивого верблюда и переоделась тут же возле лотков. В общей сутолоке никто этого не заметил, кроме араба, тот же пришел в такой восторг, что едва не повалился на спину, дергая ручками, отчего стал еще больше похож на жука.

— Выпейте воды, — холодно посоветовала Маша Старыгину, — что-то вы побледнели.

И пошла вперед ко входу в музей.

«Что я делаю тут, в этой жаркой и чужой стране, без денег, без документов и без дальнейших перспектив? — уныло думал Старыгин, едва поспевая за Машей.

Они очень удачно смешались с большой группой немецких туристов. Почти все мужчины были в таких же «арафатках», что и Старыгин. Немцы шумели, громко переговаривались и долго искали отстающих, Маша взяла Старыгина за руку, чтобы не потеряться в толпе. Они двигались не спеша в общем потоке.

Поток туристов просочился через ворота, в которых усатый военный, очень похожий на знаменитого певца Фредди Меркьюри, проверил каждого входящего металлоискателем. Спутники преодолели широкий музейный двор, украшенный древними обелисками, и, пройдя между еще двумя стражами — статуями, символизирующими Север и Юг древнего Египта, — вошли под своды музея.

— И где нам искать этого Шейха Эль Балада? Спросить ведь нельзя…

— Этот музей, конечно, большой, около ста залов. Но мимо не пройдем, не волнуйтесь, статуя Шейха — одна из достопримечательностей музея.

У Маши вскоре зарябило в глазах от ярких саркофагов. Немецкие туристы целеустремленно свернули в сторону золотого саркофага Тутанхамона, Старыгин же потянул Машу дальше. Они проходили мимо бесчисленных статуй — больших и маленьких, одиночных и парных, из черного гранита и из раскрашенного известняка. Древние краски превосходно сохранились, каменные люди сидели и стояли в самых свободных позах, среди них были принцы и простые писцы, семейные группы и одиночки. Видимо, древние египтяне заказывали себе статуи, как наш современник — семейную фотографию на память.

— Кажется, пришли, — тихонько сказал Старыгин и кивком указал вперед.

Деревянный человек куда-то шел, держа в руке жезл. Ваятель запечатлел великого жреца в тот момент, когда он остановился на мгновенье, как бы раздумывая, куда направить свои шаги. Жрец строго смотрел перед собой удивительно живыми глазами.

— Глаза из кварца, — шепнул Старыгин, — а веки — из меди, оттого получается такой эффект.

Служитель, немолодой араб, весь в белом, встал и куда-то вышел. Маша напряглась.

— Мы здесь слишком заметны, — прошептала она, потянув Старыгина за собой. — Вот отсюда можно наблюдать за шейхом…

Они укрылись за огромной прозрачной витриной, в которой были выставлены сокровища одного из бесчисленных правителей древнего Египта. Кольца и золотые браслеты с изображениями жуков-скарабеев и диких зверей, алебастровые сосуды невиданной красоты, драгоценное оружие, золотые змеи с глазами из драгоценных камней, массивный золотой трон с искусно изображенной на его спинке сценой из жизни фараона…

Маша разглядывала все эти сокровища, краем глаза следя за входом в зал и за статуей Шейх Эль Балада.

Время уже перевалило за половину третьего.

В зал ввалилась шумная толпа туристов — все те же немцы, громко выяснявшие, куда подевался герр Шульц. Экскурсовод, безуспешно пытаясь перекричать их, принялся рассказывать о похоронных обрядах древних египтян.

И тут Маша заметила, как от группы туристов отделилась стройная женщина в длинном платье из светлого льна.

Если бы не светлые волосы, она была бы очень похожа на ту брюнетку, которой накануне в кафе передали дневник профессора Магницкого.

Парик, сообразила Маша.

Она легонько толкнула Старыгина:

— Это наш объект!

— Вижу, — вполголоса отозвался реставратор. — А вы уже научились выражаться, как героиня шпионского боевика!

— Не отвлекайтесь… а что это она делает?

Женщина в светлом парике подошла к урне, стоявшей в углу зала, огляделась по сторонам и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, бросила в урну пластиковый пакет.

Через секунду ее уже не было в зале.

Маша, мгновенно забыв о хороших манерах и правилах конспирации, выскочила из-за витрины и устремилась к урне. По дороге она едва не сбила с ног экскурсовода, который громким, хорошо поставленным голосом вещал:

— Эта статуя устанавливалась на носу погребальной ладьи фараона, чтобы освещать ему путь в подземное царство мертвых…

Маша подлетела к урне и выхватила из нее пакет под изумленным взглядом экскурсовода.

Это был обыкновенный пакет из итальянского супермаркета. Разглядывать его содержимое было некогда, и Маша устремилась в соседний зал, по углам которого возвышались статуи из черного полированного гранита.

Только спрятавшись в нише за одной из этих статуй, Маша заглянула в пакет. Там, как она и надеялась, находилась потрепанная тетрадь — дневник ее деда профессора Магницкого.