Последний удар

Не было в живых и Роланда Пейна. Он покончил с собой в конце тридцатых годов по причине, которую никто не смог установить. Записки он не оставил, а всего за несколько минут до того, как застрелиться прямо за письменным столом, он с присущей ему учтивостью обсуждал завещание с клиентом.

— Помню, спустя много лет я разговаривал о смерти Пейна с его сыном, литературным критиком. Уэнделл ни малейшего понятия не имел о причинах, побудивших отца покончить с собой. Эта тема была ему крайне неприятна, и я оставил ее.

— Но тебе-то причина ясна, — сказал Эллери.

— Не до конца.

— Женщина, конечно же.

Фримен пожал плечами.

— Не исключено. Пейн был одним из тех благообразных лицемеров, которые днем ведут безупречную жизнь, а ночью втихую грешат в укромном уголке. Скорей всего ему грозил какой-то скандал на половой почве. Он не мог пережить разоблачения и предпочел легкий выход.

Валентина Уоррен вышла за Мариуса Карло. Брак этот оказался весьма бурным и закончился шумным бракоразводным процессом. Никто из них не вступил в новый брак, и никто из них не преуспел в профессиональном плане. Валентина переросла амплуа инженю и перешла на характерные роли. Главным источником ее дохода так и остаются летние разъездные спектакли. Время от времени она появляется на Бродвее в маленьких ролях или участвует в телевизионных спектаклях. У Мариуса плохонькая музыкальная школа в Чикаго. Он живет с пожилой балериной, которой вполне предан. Фримен побывал у них прошлой зимой в связи с книгой о музыке, которую Карло пытался заставить Фримена опубликовать.

— Надо ли говорить, что называлась она «Унисонарные песнопения на восемь церковных ладов», и текст был не менее устрашающим, чем название, — печально сказал Фримен. — Живут они на Петле, в квартире-студии, похожей на сарай. И выглядит эта квартирка как нечто, сляпанное Сальвадором Дали на исходе затяжного запоя. Определенно, более грязного места я не видел. Невероятно, но Артур Крейг еще жив.

— Но ему должно быть уже девяносто, если не больше, — недоверчиво сказал Эллери.

— Он упорный старикашка. Вцепился в жизнь как клещ.

Незадолго до того, как Джон Себастиан убыл из Соединенных Штатов, Крейг решил выйти из дела и предложил Фримену купить его типографию. Фримен выкупил ее для сына, который в то время был у Крейга в учениках. Несколько лет типографию Фрименов возглавлял старый служащий Крейга, пока Фримен-младший не набрался опыта и не принял дело в свои руки. Теперь, под руководством сына Фримена и при дружеском присмотре отца, типография оставалась столь же великолепной, какой ее сделал Крейг. Они со вкусом, изобретательностью и мастерством выпускали ограниченные и подарочные издания классики.

Одновременно с продажей типографии Крейг продал свое элдервудское поместье, ликвидировал и другую недвижимость и уехал с Востока. Он обосновался в Сан-Франциско и поныне живет там. Фримен как-то написал ему и даже, в память о старых временах, выслал несколько образцов новой продукции типографии, но Крейг на письма не отвечал и за книги не поблагодарил.

— Он зачудил на старости лет, — сказал издатель. — Живет в жуткой развалюхе, сам себе готовит, одевается как отшельник и прочее, несмотря на то, что у него должен быть значительный доход от всего, что он получил, когда распродал свое имущество здесь, на Востоке. Он к тому же стал самым доподлинным скрягой: когда я встречался с Эллен в последний раз, она сказала мне, что он шлет ей назойливые письма и клянчит денег, которые она ему и высылает уже много лет. Когда дела приводили меня в Сан-Франциско, я заглядывал к нему, но в последний раз он произвел на меня такое гнетущее впечатление, что я, честно говоря, прекратил свои визиты.

Эллери резко сказал:

— Значит, у вас есть его адрес.

— Да, я время от времени пишу ему.

— Можно взять его?

Фримен явно удивился. Он поговорил с секретаршей, и через минуту та пришла с адресом.

— Тоже собираешься написать ему, Эллери?

— Я собираюсь нанести ему визит.

— С какой стати? — воскликнул Фримен.

— Я должен дать старому джентльмену одно разъяснение, которое запоздало лет эдак на двадцать семь.

Эллери поднялся.

— Спасибо, Дэн.

В тот же вечер он вылетел в Сан-Франциско рейсом в 11.30.

И еще через день…

Глава Девятнадцатая, в которой мистер Куин для доказательства своей правоты совершает путешествие более чем на 2500 миль в пространстве и более чем за 3000 лет во времени

Дом Артура Крейга был совсем рядом с берегом океана — паршивый такой, желто-коричневый каркасный домишко на поросшем кустарником холмике, изрезанном щербатыми ступеньками и втиснутом между двумя пакгаузами устрашающего вида и размера. Сам домик мог быть лишь реликтом тех далеких дней, когда на месте пакгаузов были глиняные отмели, а с холмика беспрепятственно открывался вид на залив. Эллери так и не довелось узнать, как домику удалось избежать сноса и пережить рост города и каким образом Крейг стал его владельцем и обитателем.