Последний уик-энд

— Нет, сэр, — быстро ответил писарь.

— А что ты думаешь об этой Коул?

— Простите, сэр?

— Брось, Дэниелс. Как мужчина мужчине, что ты о ней думаешь?

— Ну, сэр, я действительно…

— Забудь о моих погонах, Дэниелс. Что ты думаешь о Клер Коул?

Дэниелс ухмыльнулся.

— Ну, я не стал бы выгонять ее из своей постели.

— Куда ты ездил на выходные, Дэниелс?

— В Норфолк.

— Почему именно в этот захудалый городишко?

— Денег нет, сэр.

— Кого-нибудь там встретил?

— По-моему, несколько знакомых ребят. Я точно не помню.

— Ты был один?

— Да, сэр. — Дэниелс помолчал. — Я люблю развлекаться в одиночку. Когда несколько морских волков собираются вместе, это уже чересчур.

— А кого именно ты видел в городе?

— Я не помню, сэр.

— А ты не ездил в Уилмингтон?

— Как, сэр?

— Уилмингтон. Ты не ездил туда на уик-энд?

— А где это, сэр?

На палубе, ругаясь, смеясь и обмениваясь солеными шутками, появились моряки с матрасами. Мастерс смотрел, как они раскладывали их на поручни, ящики с боеприпасами, повсюду. Дэниелс нерешительно пошевелился.

— Я думаю, ты можешь идти, Дэниелс.

— Спасибо, сэр. Я просто хочу найти место для своего матраса.

— Если не сможешь, подойди ко мне. Я тебе найду местечко.

— Есть, сэр. Спасибо, сэр.

— Кстати, Дэниелс. Это Делавэр.

Дэниелс моргнул.

— Что Делавэр, сэр?

— Неважно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Городишко был славным, тихим и спокойным. Маленький городок, который каким-то образом умудрялся не походить на все остальные маленькие городки. Для города это было хорошее время года, середина осени. Когда листья бесцельно шуршат под ногами, а зима еще не опустошила улицы.

— Замечательно, — сказал Диксон. Он шел быстрой пружинящей походкой, приспосабливаясь к шагу Нортона. Погода была необычно мягкой, и Диксону казалось, что он снова в колледже. Он поймал себя на том, что рассматривает юбки и ноги проходящих девушек. Право же, это было гораздо лучше, чем посыпать порошком отпечатки в душной радиолокационной рубке. — Удивительно хорошо, — повторил Диксон.

— Здесь только одно хорошо.

— Что? — спросил Диксон.

— Недалеко от Вашингтона. Не так дорого звонить жене.

— А почему ты пошел в ФБР? — неожиданно спросил Диксон.

— Я люблю опасную жизнь.

— Нет, серьезно.

— Защищенность, зарплата, какого черта я знаю.

— А я знаю, почему я пришел в ФБР.

— И почему же? — без интереса спросил Нортон.

— Из-за таких дней, как сегодня. Я имею в виду, из-за того, что мы сейчас делаем. Я нахожу это очень увлекательным.

— Это потому, что ты все еще не протрезвел. Немного поработаешь и будешь ненавидеть такое хождение.

— Не думаю, что я буду ненавидеть что-нибудь вроде этого.

Нортон ничего не ответил. Они молча шли несколько минут, а затем Диксон спросил:

— Ты думаешь, мы что-нибудь узнаем?

— Может быть, — сказал Нортон. — Это все равно не имеет значения.

— Почему?

— Мы сузили круг подозреваемых до трех. Ну ладно, мы потратим сегодняшний день, бродя по городу с фотографиями мертвой сестры и этих трех типов. Может быть, кто-нибудь их и узнает. Честно говоря, я в этом сомневаюсь.

— Она была очень симпатичной девушкой, — немного задумчиво произнес Диксон.

— Симпатичные девушки есть везде. Не заблуждайся на этот счет.

— То есть?

— Что симпатичная девушка лучше запоминается, чем некрасивая. Человеческая память — забавная штука. Однажды у меня было дело, когда мы смогли опознать подозреваемого благодаря тому, что женщина вспомнила волосатую бородавку у него на носу.

— У тебя, наверное, было много дел, Фред?

Нортон остановился.

— Знаешь, Мэт, иногда ты говоришь какую-то чушь.

— Что ты имеешь в виду? Только потому, что я…

— Ладно, ладно, забудь. Да, у меня было много дел. Я когда-нибудь рассказывал тебе, как я однажды раскрыл заговор, целью которого было взорвать Пентагон?

— Что, на самом деле?

— Конечно. После этого они хотели снять Гувера и поставить меня на его место. Я не согласился. В душе я очень простой человек.

— Вечно ты всякую чушь мелешь.

— Я знаю. Пойдем, вот еще меблированные комнаты.

Они задержались перед белым домиком, обшитым досками клинышком.

Дом был маленьким, с двумя слуховыми окнами на верхнем этаже. Каждое окно украшали красные ставни, а перед домом стоял большой серебристый клен, который доблестно, но безуспешно пытался удержать последние пожелтевшие листья.

Нортон открыл калитку и подошел к крыльцу. Он подергал за шнурок старомодного звонка.

— Какое, ты думаешь, будет на этот раз? — спросил он Диксона.

— Не понял.

— Выражение. Когда мы говорим, что мы из Федерального бюро расследований. Потрясение? Страх? Глубокий обморок? Разве ты не заметил, как варьируются выражения их лиц?

— Это будет пожилая леди, — предположил Нортон. — Когда мы скажем ей, что мы из ФБР, она пригласит нас в дом и выдаст нам список соседей, в которых подозревает коммунистов.

— А я так думаю, молодая блондинка с хорошими ногами, — заявил Диксон, включаясь в игру. Такие моменты, как этот, делали иногда работу с Нортоном сплошным удовольствием.

— Я занимаюсь этим уже шестнадцать лет, и у меня еще никогда не было молодой блондинки с хорошими ногами.