Последний вагон в рай

Барух скрипнул зубами. Все шло прахом. Впрочем, совет бортового компьютера насчет монорельса был не лишен смысла. Его скоростная линия шла параллельно шоссе, по другую сторону жиденького лесного массива, и где-то совсем недалеко должен был находиться перекресток, с которого можно свернуть к остановке «Дальние фермы». Как человек, неустанно болтающийся между обеими столицами и тремя-четырьмя Спецпоселениями, Циммерман имел расписание монорельса у себя в печенках. Можно было успеть. Барух отчаянно заколотил по клавишам блока навигации и сподобился узреть на экране карту-схему с указанием текущей дорожной обстановки. Утешала она мало. Короткий проселок, связывающий шоссе с монорельсом, был непроходим. Барух круто свернул на обочину и заорал, окликая одинокую девичью фигуру в легонькой куртке «аляске», маячившую у обочины на девственно-чистом фоне снега, сливающегося с блеклой белизной зимнего неба над близким горизонтом:

– Послушайте, сестра! – Барух кокетливо поправил паранджу и приветливо помахал рукой. – Скажите, здесь есть проезд до монорельса? До станции?

– Это запросто! – бодро отозвалась весьма самостоятельного вида конопатая, юная и белобрысая пейзанка, бесстрашно пролезая в услужливо открытую перед нею дверь роскошного глайдера. – Рулите вон туда, где сараи… Это моя ферма. Там остановитесь.

Впрочем, дальше проехать мог, пожалуй, только глайдер высокой проходимости, а то и танк. Франтоватый «Роял-Флайт» занесло над кочковатой снежной целиной и воткнуло задним бампером в огромный сугроб, который послушно обрушился на машину, оказавшись при ближайшем рассмотрении горой «полупродукта», приготовленного к вывозу и припорошенного свежим снегом. Барух, поминая черта, заглушил движок.

– А теперь – пешком, вон по той дорожке, – бодро объяснила конопатая фермерша. – Минут через сорок будете на месте. За машиной я присмотрю. Загоним ее в хлев. Все равно пустой. Скотину Охрана Животных на зиму забрала.

– Через сорок минут?! Шма Израэль! – возопил Барух. – Девочка, мне надо быть там через четверть часа, не позже!!!

Девица на секунду задумалась, наморщив лобик и что-то считая про себя.

– Сейчас я вам выкачу велик, – все так же бодро возвестила она, закончив этот процесс. – С вас за все про все – тридцать два семьдесят. Прокат велика и присмотр за тачкой. Я ее еще и от дерьма отмою.

– Там же снег, девочка… – растерянно пробормотал Барух. – К-какой тут велосипед?!

По экрану в крышке аймановского кейса, все это время лежавшего на сиденье между ним и пейзанкой, прошла помеха. Он отчаянно зазуммерил.

– А ничего! – уверенно заявило белобрысое создание, выбираясь из глайдера. – У меня получается – и у вас выйдет, мистер!

Она, вдруг придумав нечто новое, засунула конопатую мордашку в боковое окошко салона.

– Послушайте, мистер, а вы не продадите мне тачку? За наличные…

– Ты знаешь, сколько стоит такая машина, девочка? И что ты с ней будешь делать в таком месте?

– У меня – кредит. На открытие кафе. А тачку я поменяю на трактор. С полным комплектом запасника…

Барух задумался на минуту. Кейс исходил сигналом.

– Это – прокатный глайдер. От мамаши Деспериди… Договаривайся с ней, девочка. И, пожалуйста, дуй скорее за своим великом!.. Я плачу вдвое!

Конопатое создание, оскорбившись, дунуло, однако, за великом, а Барух вперил взгляд в дисплей, по которому, вспыхивая и погасая, чтобы привлечь его внимание, ползло сообщение:

ПРИНЯТА КОМАНДА НА САМОУНИЧТОЖЕНИЕ. ДАЮ ОТСРОЧКУ. СПАСАЙСЯ.

ОСТАЛОСЬ 2 МИН. 42 СЕК…

ПРИНЯТА КОМАНДА НА САМОУНИЧТОЖЕНИЕ. ДАЮ ОТСРОЧКУ. СПАСАЙСЯ.

ОСТАЛОСЬ 2 МИН. 41 СЕК…

ПРИНЯТА КОМАНДА НА САМОУНИЧТОЖЕНИЕ. ДАЮ ОТСРОЧКУ. СПАСАЙСЯ.

ОСТАЛОСЬ 2 МИН. 40 СЕК…

Внутренности Баруха похолодели и устремились куда-то вниз живота. Он пулей вылетел из глайдера, растянулся на густо унавоженном снегу и, спотыкаясь, ринулся по направлению к вытаскивающей из хлипкого сарая велосипед пейзанке.

– Стой, девочка! – закричал он. – Не подходи к машине! Пожалуйста, не подходи!!!

Чуть не сшибив ее с ног, он впихнул в руки юной земледелице комок баксов, второпях вынутый из кармана. Выхватив у нее велосипед, попытался тут же оседлать его. Грохнулся еще раз, снова закинул свою тушу в седло и с криком: «Не подходи к машине, девочка!!! Не подходи!!!», зарулил сперва по снежной целине, а потом – по накатанной дорожке вниз, по крутому склону, ведущему к дороге на станцию. Пейзанка удивленно пялилась на баксы. Их было слишком много.

Барух не успел еще грохнуться второй раз, когда мир вокруг стал на мгновение нестерпимо белым, словно средь зимы ударил десяток молний сразу, а затем, удивленно ухнув, попытался вывернуться наизнанку. Перелетев через руль, Барух принял на себя взвившийся в воздух велосипед, с ходу вернул его в колею, с неожиданной грацией влетел в седло и снова энергично закрутил педалями. Выброшенный взрывом чуть ли не в стратосферу полупродукт теперь обильно сыпался с неба, заставляя предпринимателя судорожно облизываться.

– Господи! – воскликнул он, обратив очи в небо. – Ну и снежок сегодня в этих местах!.. Ну и снежок выпал…