Последний вальс

— А мне все равно, если он остался повесой, — произнесла Маргарет. — И мне все равно, что он такой же необузданный, как и раньше. И даже все равно, если он груб. А ведь он наверняка стал таким после стольких лет общения с торговцами. Да и где? В Канаде! Мистер Эвишем сказал, что это примитивная и дикая страна, где джентльмену совсем не место. Может статься, кузен Джерард тоже превратился в дикаря. Может статься, он разрисовывает себе лицо, украшает волосы перьями и бьет себя в грудь. — Маргарет захихикала.

— О Боже, — только и смогла вымолвить тетя Ханна.

— Надеюсь, — продолжала между тем Маргарет, чьи пальцы перестали на мгновение выбивать дробь, — он все же интересен. Жизнь была такой невыносимо скучной, с тех пор как… умер папа. Впрочем, за те полтора года, что кузен был моим опекуном, тоже мало что изменилось. Но теперь, когда он приезжает…

— Кем он стал и изменит ли он что-нибудь, мы скоро узнаем, — решительно оборвала золовку Кристина. Все эти размышления о том, изменился ли Джерард, или остался прежним, вновь заставили ее нервничать. — Одно нам известно наверняка. Он теперь граф. Хозяин Торнвуда. — И хозяин над всеми, кто обитает в поместье, предательски прошептал ее внутренний голос. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять зародившуюся в душе панику.

— Нет, ну кто бы мог подумать, — не унималась Маргарет, — что папа умрет, а за ним и Гилберт с Родни? Кто мог подумать, что все унаследует Джерард? Бедный папа. У него был наследник и еще один сын. И все зря. А я всего лишь дочь. Хотя, насколько я помню, он любил Джерарда, что бы там ни говорил о нем впоследствии Гилберт. Гилберт, конечно же, и имени его упомянуть не позволил бы.

Нет. Ни за что не позволил бы. Кристина была с этим согласна. Он прямо заявил об этом вскоре после их свадьбы. «Мистер Джерард Перси, — напыщенно заявил Гилберт — Кристина потом поняла, что подобная манера вести себя для него естественна, — является примером того, каким не должен быть джентльмен, если, конечно, обстоятельства его рождения позволяют ему называть себя таковым. Как он отблагодарил своего дядю за то, что тот после смерти родителей воспитал его как собственного сына, поселив в Торнвуде? Вырос бездельником, игроком, бабником, пьяницей и охотником за приданым. А потом и вовсе опорочил свое сомнительное звание джентльмена, занявшись торговлей». Гилберт попросил Кристину помнить о том, что имя этого человека никогда больше не должно упоминаться в стенах Торнвуда.

Это была не просьба, а приказ, которому ей и в голову не пришло бы воспротивиться.

Но судьба вдруг сделала резкий поворот, превратив расточительного кузена в графа Уонстеда, коим он и являлся вот уже на протяжении семнадцати месяцев. Отец Гилберта не дожил до их с Кристиной свадьбы. А ее деверь утонул в Италии спустя два года после этого печального события. Гилберт скончался от внезапного сердечного приступа после девяти лет брака, произведя на свет двух дочерей и двоих мертворожденных сыновей.

И вот теперь новый граф Уонстед возвращался в родные пенаты. Чтобы торжествовать победу? Чтобы остаться? Чтобы нанести визит вежливости, прежде чем снова исчезнуть на долгие десять или более лет? Присланное письмо не давало ответа ни на один из этих вопросов. Им придется ждать его приезда — всем, кто от него теперь зависел. Кристина вновь глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение.

— Я надеюсь на перемены в Торнвуде, — с тоской произнесла Маргарет. — Надеюсь…

Однако ей не суждено было рассказать о своих надеждах, потому что леди Ханна подняла руку, и все трое обратились в слух. Маргарет подалась вперед, крепко вцепившись в подлокотники, а Кристина подняла голову, ее рука с иголкой замерла над рукоделием. Теперь все отчетливо услышали шорох колес и стук копыт по выложенной булыжником подъездной аллее. Потом раздались приглушенные голоса, среди которых выделялся один громкий, отдающий приказы.

— Нет! — резко бросила Кристина вскочившей с кресла Маргарет. — Прошу тебя, не выглядывай в окно, Мэг. Кто-нибудь может тебя увидеть. А это не слишком пристойно.

Маргарет надула губы, но все же плюхнулась обратно в кресло.

— Но мы должны хотя бы спуститься вниз, чтобы встретить его в холле. О, прошу вас, идемте.

Кристина сначала хотела поступить именно так, но потом передумала. Всё будет выглядеть так, словно они встречают гостя. Но ведь граф не гость. Он — хозяин.

— Мы останемся здесь, — сказала она, выпрямив и без того прямую, как стрела, спину и намеренно спокойно воткнув иглу в работу. Но внезапно у нее перехватило дыхание, как если бы она бежала вверх по горе или как если бы кто-то откачал из комнаты часть воздуха. Она слышала, как гулко колотится и пульсирует ее сердце. Вот он — граф Уонстед, хозяин Торнвуда, всего и всех за его воротами. Он больше не в Канаде, а здесь, в Торнвуде, и войдет в дверь с минуты на минуту. Ощущение совершенной беспомощности, посещавшее Кристину время от времени с момента получения злополучного письма, охватило ее с новой силой.