Последний вальс

Третья дама осталась сидеть. Она была с ног до головы одета в черное. Джерард заметил это, когда с усилием перевел взгляд на нее. Голову ее венчал черный кружевной чепец, из-под которого выглядывали гладко зачесанные за уши черные как вороново крыло волосы. Овал лица, напоминающий собой лик Мадонны, поражал своей бледностью и невыразительностью.

Незнакомка. Женщина, лишенная красок, молодости и живости. Вдова его предшественника, графиня Уонстед. И все же не совсем незнакомка. Ее карие глаза встретились с глазами Джерарда лишь на мгновение, прежде чем он отвернулся, и из-под маски сурового безразличия вдруг снова выглянула та, кого он знал в юности, — живая, яркая, обворожительная девушка, которую он ненавидел более десяти лет.

Джерард и сейчас ненавидел ее с какой-то неожиданной и беспокоящей его горячностью.

Граф поклонился всем трем леди одновременно.

— Миледи, — произнес он. — Мадам… тетушка Ханна, не так ли? И… Маргарет?

Только тогда графиня отложила рукоделие, грациозно поднялась с кресла и присела в глубоком реверансе.

— Милорд, — раздался в тишине ее низкий мелодичный голос.

Она заметно постарела. Стала тоньше и бледнее… Хотя, возможно, такое впечатление создавал скучный черный наряд. Ее лицо осталось бесстрастным, в то время как на лицах двух других леди расцвели гостеприимные улыбки. Но разве Джерард ожидал иного? По лицу графини невозможно было понять, узнала ли она его, смутилась ли. Но с какой стати ей смущаться? Графиня держалась гордо и надменно, продемонстрировав свое превосходство над двумя другими леди тем, что ненадолго задержалась в кресле.

Значит, этого страшился Джерард, отказываясь ехать в Торнвуд? Страшился вновь увидеть ее после стольких лет разлуки? Но вот встреча произошла, а он не испытал никаких новых ощущений. Графиня, по существу, была незнакомкой, и он не испытывал к ней совершенно никаких чувств.

Кроме ненависти.

Кристина ожидала, что дворецкий возвестит о приезде графа, но этого не произошло. Он вошел самостоятельно, хотя какая-то невидимая рука и закрыла за ним двери.

Время замерло.

Он выглядел совсем не так, как ожидала графиня. Должно быть, он оставил пальто в холле, но все равно выглядел словно путешественник. Его костюм служил скорее для удобства, граф явно не стремился произвести впечатление. Он никогда не был высок и с возрастом не стал тучным. Но юношеская стройность уступила место мужественной солидности. В полумраке гостиной его коротко стриженные волосы почти сливались по цвету с покрытой загаром кожей, а ярко-голубые глаза казались светлее, чем раньше.

Графа нельзя было назвать красавцем. И все же было в нем нечто — возможно, исходящее от него ощущение уверенности и властности, — заставлявшее особ противоположного пола оборачиваться вслед. Только вот лицо утратило жизнерадостное выражение, лишив своего обладателя очарования, столь болезненно знакомого Кристине. Глаза смотрели непреклонно, подбородок упрямо выпячен вперед, а губы сжаты, как у человека, привыкшего стоять на своем. Возможно, именно так и должен выглядеть успешный бизнесмен, за десять лет заработавший состояние.

Но внезапно Кристина поняла, что смотрит на совершенно незнакомого человека, к которому подсознательно испытывала неприязнь и, возможно, даже страх. Она и ее дочери полностью зависели теперь от этого незнакомца, у которого не было никаких причин, кроме разве что общепринятых правил приличия, относиться к ним по-доброму.

А потом их с графом взгляды пересеклись на короткое и вместе с тем показавшееся бесконечным мгновение.

Как же он изменился. Кристина подумала, что, столкнувшись с ним на пустынной улице, скорее всего не узнала бы его. И в то же время он мало чем отличался от прежнего молодого человека. Ее сердце отчаянно забилось. Даже если бы он спрятался на другом конце переполненного людьми зала, она все равно ощутила бы его присутствие.

Джерард.

Граф поклонился всем трем леди одновременно.

— Миледи, — произнес он, отворачиваясь от Кристины. — Мадам… тетушка Ханна, не так ли? И… Маргарет?

Он говорил и вел себя так, словно видел Кристину впервые, словно впервые холодно и чопорно здоровался с ней. И все же в то короткое мгновение он смотрел на нее так же, как и она на него — задумчиво и нерешительно, — словно они совсем не изменились, словно не было этих десяти лет.

А тетя Ханна и Маргарет уже приседали в реверансе, уже улыбались и сердечно приветствовали нового хозяина Торнвуда. Кристина с досадой обнаружила, что все еще сидит в кресле. Отложив в сторону рукоделие, она поднялась и присела в глубоком реверансе.

— Милорд, — произнесла она.

Она оказалась лицом к лицу с человеком, которого никогда не видела прежде и вместе с тем знала всю свою жизнь и, может, даже больше. Худшее позади, уговаривала она себя. Это всего лишь незнакомец.

Кристина возблагодарила Господа за то, что остальные присутствующие за столом увлеклись беседой. Ей же совсем не хотелось разговаривать. И во многом потому, что она была глубоко расстроена тем, что произошло, когда дворецкий вошел в гостиную и возвестил об ужине.