Последний вечер безысходности

Через минут десять сообщение оповестило, что меня ждут у машины. Забирая нехитрый перекус с собой, я направилась на встречу к командиру. Вид он имел лучше, правда, несмотря на то, что временный босс освежился, щетина, влажные взъерошенные волосы и помятость намекали на спешку в сборах. Хотя некая небрежность даже добавляла ему человечности, напоминая, что все мы не идеальны.

– Почему ты так на меня смотришь? – свел он брови.

– Это называется одобрение, – усмехнулась я, – давай позавтракаем?

– О, кофе – это то, что нужно! – похвалил он.

Во время завтрака Ксаир позвонил в гильдию по запросу о пропавшем из отдела разработок. Им оказался Родж Трейпин. Рядовой химик, ничего выдающегося. В НИИ проработал около трех лет, где никак особо не проявил себя, хотя и славился своей исполнительностью. Помимо этого отмечали его педантичность, пунктуальность и преданность институту.

На третий день после пропажи Роджа коллеги забили тревогу и даже направили одного из сослуживцев проверить квартиру. Но того ждала лишь закрытая дверь. Сейчас Трейпин считается без вести пропавшим, дело объявили висяком в силу общей картины. Квартиру Родж снимал в неблагополучном районе, в котором орудовала банда грабителей. И хоть сказать о том, что пропало никто не мог в силу того, что химик жил один, дело протекает вяло и причисляется к известным домушникам.

– Стоит наведаться в квартиру, – допивая бодрящий напиток, сказал Ксаир.

Дом, в котором жил Родж, находился в районе на отшибе города. О его неблагополучии можно было и не говорить – разбитые окна киосков, разновозрастные кучки подростков, снующих по переулкам и рассматривающие нас исподлобья, куча помоев на дороге и общая обшарпанность строений красочно олицетворяли действительность. На некоторых домах присутствовали закрытые ставни, виднелись окна, попусту забитые деревяшками и изрисованные из баллончика.

– Как мило, – высказалась я, – их всех можно собрать и толпой в новобранцы гильдии, хоть денег бы заработали.

– Ты предвзята, – ответил Ксаир, но, кажется, сам себе не верил.

Мы припарковались у одного из многоэтажных строений наподобие общежития и вышли из машины.

Раздался голос из ближайшей подворотни, откуда возник лохматый представитель человека, проживающего на улице. Пальто на нем явно с чужого плеча, было грязным и слишком теплым, но я слышала, что бездомные всегда надевают все вещи, что у них есть, дабы их не украли.

Ксаир ответил что-то вполне доброжелательно.

– Переживает о наших колесах, говорит – места тут не спокойные, – перевел мне командир и ответил тому, усмехнувшись на непонятном языке. Правда я смогла распознать слово: «Сколько?», после чего Ксаир достал кошелек.

Мужичок подошел, оживляясь, и что-то сказал.

– И много он наглядит? – уточнила я.

Бродяга что-то пролепетал и командир отсчитал пару купюр. А потом перевел мне:

– Я сказал, что если машина будет в целости – получит еще, так что страж у нас, считай, есть, можно не переживать.

Мы развернулись и вошли в обтрепанный подъезд. О консьерже здесь, скорее всего, и не слышали, поэтому направившись прямиком к лестнице, стали осуществлять подъем. Тусклый свет, чудом уцелевших лампочек, освещал потрескавшуюся краску и веселенькие надписи, рассказывающие о людях, некогда живших тут.

– Думаешь, уследит? – спросила я, нарушая тишину.

– Мужик проворный и вряд ли дурак, раз еще жив. – шагая по ступеням, ответил напарник. – Знает, что деньги легче получить задарма, чем искать кому впарить колеса.

– Тебе видней, – согласилась я, потому что сама в психологии бродяг была не сильна.

– Нам сюда, – сказал Ксаир, указывая на дверь.

Она была опечатана. Командир сорвал наклейку и наклонился, чтобы обследовать замок, после чего достал набор отмычек. Он провозился не больше минуты, и затем я смогла услышать щелчок, обозначающий, что препятствий ко входу больше нет.

После грязного тусклого и ободранного коридора скромная аккуратная мебель и милые обои в цветочек казались чуть ли не верхом эстетики. Вид портили разбросанные повсюду вещи.

На диване валялись книги, выкинутые со стоявшего напротив открытого серванта. На полу лежали, разбившиеся при падении, шкатулки с мелочевкой и перевернутые коробочки, из которых проглядывали разные предметы, начиная от сувениров и заканчивая канцелярскими товарами.

Я прошла и открыла шкаф – одна из створок была не тронута, полки на ней сохранили порядок, но из другого отсека на пол выкинули всю одежду. На кухне были открыты все створки и даже банки, содержащие сыпучие продукты. Осмотрев помещение, Ксаир скривился.

– Что скажешь?

– Постановка, – ответила я, – будь это грабители, бардак был бы покруче.

– Уверена?

– Шкаф осмотрели не полностью – некоторые полки даже не открывались. Коробки и шкатулки скинули, не потрудившись предварительно осмотреть. А содержимое банок могли бы хоть высыпать на пол, а не просто открыть.

– Согласен, если здесь что-то и искали, то слишком уж безалаберно.

– Значит – это не ограбление.

– Соседей хочешь опросить?

– Если уж полиция ничего не узнала, куда уж мне? – удивилась я, – их даже пытать нельзя.