Последний вечер в Лондоне

Она посмотрела на пламя, взметнувшееся над домами позади Дома Харли. На небо над головой; на розовато-белый дым, огромным облаком вздымающийся вверх, на сверкающие, словно крошечные солнца, огни разрывов зенитных снарядов. Пока она смотрела, в розовой пелене образовалась дыра, а сквозь нее замерцала звезда – настоящая звезда, глядя на которую когда-то в детстве Ева загадала желание.

Она вновь всмотрелась в темноту парка. Ты гораздо отважнее и сильнее, чем думаешь. На миг ей показалось, что это Грэм прошептал ей на ухо эти слова. Только Ева могла спасти Прешес. И сына Грэма, ребенка, которому она должна была стать матерью и которого уже почему-то полюбила.

Все ее тело сотрясало от толчков, вызванных взрывами бомб, нос щипало от едкого воздуха. Она хотела убежать. Спрятаться. Страх заполнил ее легкие подобно угольной пыли, душил ее, не давал дышать. Быть отважной – не то же самое, что не бояться. Быть отважной – это чувствовать страх и все же делать то, что нужно сделать.

Ева закрыла глаза и прошептала в темноте:

– Прощай, любовь моя.

Сдерживая рыдания, Ева развернулась и побежала обратно к горящему зданию, почти ослепшая от дыма, пыли и слез, которые она отказывалась проливать.

Глава 39

Лондон

май 2019 года

– Тогда кто это? – спросил Джеймс, немного отвернувшись, словно не желая всматриваться в лежащее перед ним фотодоказательство.

Не колеблясь ни секунды, я ответила:

– Это настоящая Прешес Дюбо.

Колин сунул руки в карманы. Он замер на месте, словно человек, который только что получил смертельный диагноз. Или только что узнал, что его всю жизнь обманывали.

Пенелопа подошла ближе к Джеймсу, у которого на лице застыло точно такое же выражение, как и у сына, и коснулась его руки. Повернувшись к Гиацинт, она произнесла:

– Все это так трудно принять. Я уже боюсь тебя спрашивать, что ты обнаружила.

Гиацинт вынула из сумки бежевую папку.

– Если хотите подождать, я могу оставить ее, посмотрите позже.

Она прижимала папку к груди, ожидая ответа Пенелопы. Но ответил Джеймс, кивнув ей:

– Нет. Мы все тут. И если нам есть еще что сказать Прешес, то нужно поспешить – боюсь, у нас не так много времени.

Гиацинт подождала, когда утвердительно кивнут Колин и Пенелопа, после чего заговорила:

– Ну, начнем с того, что вашего Грэма Сейнт-Джона было тяжело найти, но я справилась.

– Я в этом и не сомневалась, – сказала Пенелопа.

Гиацинт вынула из папки лист бумаги и передала его Джеймсу, который взял его так, чтобы все могли видеть. Это была копия официального письма с круглой синей печатью в левом верхнем углу и с напечатанным в верхнем поле черными заглавными буквами словом «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». В правом верхнем углу синими чернилами было написано: «Министерство внутренних дел. Уайтхолл», а ниже дата – «29» апреля 1941 года.

– Национальный архив раскрывает новую информацию о разведслужбах в годы войны примерно каждые полгода или около того, поэтому я и не могла найти его раньше. А потом, уже на этой неделе, я нашла это. Хотя вынуждена предупредить – новости плохие.

Бросив мимолетный взгляд на жену и сына, Джеймс глубоко вдохнул и начал читать письмо вслух.

«Дорогой мистер Элиот,

Благодарю вас за обращение. С прискорбием сообщаем вам, что Грэм Сейнт-Джон погиб. Его останки были найдены в сгоревших развалинах дома на Йорк-Террас-Ист. У нас есть основания полагать, что он был убит в другом месте, а тело было подброшено с целью инсценировки смерти от авиационного налета. Несмотря на серьезное повреждение тела, мы смогли установить, что причиной смерти стала пуля в затылок из германского «люгера».