Последний викинг. «Ярость норманнов»

Харальд попросил добавить жара. Старик словен, истопивший баню, плеснул на раскаленные камни ковш кваса. Означенный напиток хорошо утоляет жажду в летнее время. Но чужеземцам следует быть осторожнее с непривычным напитком. Словены приучены к квасу с молодых лет и пьют его в больших количествах. Также квас используют в бане для создания густого и терпкого пара, к которому следует иметь привычку. От неожиданности Харальд задохнулся и опрометью выбежал на вымол. Он стоял, судорожно хватая ртом свежий воздух. Вокруг него сразу же собрались словены. Они глазели на голого юношу и смеялись: «Что словенам здорово, то русам смерть!» Харальд с опаской вернулся в баню. Она по-прежнему была наполнена клубами квасного пара, но не такого густого, как раньше. Харальд осторожно вдохнул квасной воздух. Пар щекотал ноздри и заставлял чихать.

– Не любо? – посмеивался словен. – Тако и апостол Андрей, когда был в Новгороде, дивился нашим обычаям. Видех бани деревянны, и пережгут докрасна, и будут наги и обольются квасом и возьмут на себя прутья младое и бьются сами и до того добьются, что вылезут едва живыми. И то творят по все дни, никем не мучимы, но сами себя мучат!

– О чем он говорит? – спросил Харальд.

– Он говорит, что словены бьют себя вениками в бане, а греки удивляются их поступкам, – перевел Хрольв.

– В басте тоже принято париться вениками! – заметил Харальд.

В усадьбе Сигурда Свиньи летом заготавливали прутья и вязали из них веники. Прутья были голыми и хлестали до крови. В новгородской бане парились вениками с мягкими листьями, причем старик не бил ими по телу, а только нагонял обжигающий жар.

– Таперь надобно облиться студеною водой, – сказал словен. – Али для руси сие непривычно?

Банщик ошибался. Для норманнов, мывшихся в басте, главное удовольствие состояло в том, чтобы выскочить на морозный воздух и поваляться в снегу или окунуться в прорубь, а потом вернуться в жарко натопленное помещение. Харальд выбежал на вымол и прыгнул в Волхов. Переход от жары к холоду был чудесен. Он поплыл через реку. Торговцы на вымоле подбадривали его громкими криками. Харальду понравилась словенская баня. Он приходил на берег Волхова почти каждый день, парился квасом, а потом прыгал в воду с вымола. Новгородцы привыкли к нему и прозвали это место «Харальдов вымол».

Глава 20 Златовласая Эллисив

По просьбе супруги конунга Харальд часто приходил в ее роскошные палаты. Ингигерд пожелала, чтобы он разговаривал с детьми на родном языке. Дети конунга знали северный язык, но между собой предпочитали разговаривать на словенском, тем более что почти все слуги были из словен. Даже Магнус подзабыл родной язык и вставлял в свою речь чужие словечки. Племянник держался отчужденно. Как-то он спросил, почему Харальд не закрыл своим телом конунга во время битвы. Харальд ответил, что был ранен и потерял сознание. Мальчик надменно выпятил губу:

– Какое дело конунгу до ран, полученных его слугами? Ты не выполнил свой долг, и тебя следует казнить, как и всех, кто выжил, а не остался на поле боя рядом с конунгом.

– Я не слуга конунга. Он был моим братом, – возразил Харальд.

– Перед конунгом все слуги, – гнул свое Магнус. – Когда я стану конунгом, тебе придется повиноваться.

– Посмотрим, кто из нас займет престол, – сказал Харальд, гневно подняв бровь.

Ярославичи были приветливее. Харальд часто играл с ними. Старший Вальдемар вместе с младшими братьями в шутку нападал на варяга. Они окружали его и пытались поразить игрушечными копьями, издавая воинственные крики. Харальд брал в руку детский деревянный меч и отбивался от Ярославичей. Он показал детям несколько самых простых приемов боя, которым его в свое время научил Храни Путешественник. Ярославичи увлеченно повторяли его движения, подставляя под удары игрушечные щиты. Старшая дочь, Анастасия, сидела в сторонке, наблюдая за игрой братьев. Харальду никогда не доводилось видеть таких изумительных золотых волос, как у нее. Разве только у младшей дочери конунга Эллисив. В отличие от молчаливой и застенчивой сестры, она была шумной и непосредственной. Пожилая мамка не поспевала за девочкой и в отчаянии восклицала:

– Куда ты, Лизавета свет Ярославна!

Когда Харальд вымылся в бане, он расчесал свои русые волосы гребнем из моржовой кости, купленным на Торге. Потом он облачился в красный плащ, натянул на ноги сафьяновые сапоги и в таком виде предстал перед семьей конунга.

Первой к нему выбежала Эллисив. При виде нарядного Харальда она запрыгала от восторга.

– Лепо! Лепо! – приговаривала княжна.

Ярославичи завороженно смотрели на статного варяга в алом плаще, и лишь Магнус скривился:

– Я знаю, кто подарил тебе плащ. Ты бедняк, который довольствуется чужими обносками.