Последний властелин

— …За прошедшие два года после покупки акций хлебного треста я увеличил свой капитал почти на двадцать миллионов. У меня теперь есть все, кроме одного — жены.

— Для вас жениться не проблема, господин Ниэгро, — заметила Ирина. — Любая женщина…

— Нет, и еще раз нет! — перебил Властелин. — Мне надоела эта избитая фраза. Любая мне не нужна. Я долго ждал ту, кто сразу сразит сердце. И нашел!

У Оливии задрожали руки. «Неужели он говорит обо мне?!»

— Поздравляю, — сказала хозяйка. — Рада за вас.

— И знаете, где я ее встретил? На городском пляже Ария-Салема. Я не имел понятия, кто она. Просто девушка, юная и прекрасная, как роза. Скромность не позволила подойти к ней. А потом я ругал себя, думал, что потерял ее навсегда. Спасибо другу Мирко, помог отыскать ее в безбрежном людском море.

— Да вы романтик! — удивилась Ирина.

— И вот сейчас здесь, за столом, я хотел бы открыть вам ее имя. Это Оливия.

— Что? — воскликнула Дубровина. — Моя дочь?

— Теперь мое счастье в ее руках. И в ваших, кончено, тоже.

— Господин Ниэгро, повторяю: Оливия еще очень молода. Кроме того, она собиралась в университет.

— Оливия! — Ниэгро блеснул своими синими-синими глазами. — Умоляю… Я сделаю вас самой счастливой женщиной в мире.

— Нет! — ответила за дочку мать.

Оливия не выдержала пытки, не выдержала резких слов матери, вскочила, выбежала вон. Властелин понял, что его удар попал в цель. Теперь оставалось сломить сопротивление Дубровиной.

— Возможно, вас смущает моя репутация Дон-Жуана, — сказал он Ирине. — Многое преувеличено. Но если что и было… Молодость всегда имеет заблуждения.

— Властелин — настоящий мужчина, — театрально вздохнул Мирко.

— Но обещаю, — сказал Ниэгро, и глаза его опять заблестели. — Оливия будет единственной женщиной в моей жизни.

— Я вам верю. Только зачем торопиться? Узнайте друг друга, — Ирина поняла, что он нравится дочери, старалась выиграть время, в надежде ее отговорить. Что-то в этом богатом красавце ее отпугивало.

— У меня нет времени ждать! — резко бросил Ниэгро. Он поднялся, поклонился и покинул дом Дубровиной. Мирко оставалось извиниться и последовать за ним. По дороге врач попытался поговорить с Властелином:

— А почему бы действительно не подождать? Не повстречаться, не узнать друг друга?..

— У меня нет времени! — повторил Властелин.

Врач удивился, но списал слова и поведение Ниэгро на его несколько импульсивный характер и излишнюю гордость: мол, как это так, мать не сочла его предложение за великое благо!

Несколько дней Ирина с грустью наблюдала за дочерью. В отличие от подавляющего большинства своих сверстниц, готовых пойти на любой конфликт с родителями, даже убежать из дома, Оливия была иной. Скромная, уступающая воле матери, словно девушка девятнадцатого века, она обычно все переживала внутри себя. Вот и сейчас Дубровина видела, как она страдает. Не к добру приехал Властелин… Действительно, ВЛАСТЕЛИН. С его характером он быстро сломает Оливию.

Но и нет сил наблюдать за мучениями дочери! Ирина не выдержала, перед сном зашла к ней в спальню. Оливия лежала на кровати и молчала. Рядом, на столике — стопка книг. Ирина присела, сжала руку дочери:

— Кажется, ты забросила учебники. Ничего не читаешь. Ты ведь собиралась поступать в университет. Дочка, перед тобой открываются такие возможности! И ты еще встретишь настоящую любовь…

— Ах, мама! — Оливия вздохнула и так посмотрела на мать, что у той сжалось сердце. «Неужели она столь сильно полюбила?!»

Впервые Ирина посмотрела на Ниэгро другими глазами: конечно, он гораздо старше Оливии, но еще молод, богат. По крайней мере, с ним Оливия не пропадет. Он очень жесток в финансовых делах, но ведь иначе (к сожалению!) богатства не наживешь. Его сомнительная репутация в «женском вопросе»… Но разве не было случаев, когда крутые повесы, женившись, становились примерными мужьями?

— Если тебе нравится Ниэгро… — нерешительно произнесла Дубровина.

Дочка бросилась к матери на шею, обнимала, целовала ее. Так злой рок гнал Оливию в объятия Властелина.

…Он представлялся ей великим императором, снизошедшим с трона и позволившим ей, скромной подданной, прикоснуться к себе. Когда они шли в церковь, Оливии казалось, что все женщины смотрят на него. А она неинтересна никому. Даже шепот звучал страшно. Все, как будто восхищались Ниэгро и издевались над ней.

— …Какие у него черты лица.

— …Какая фигура.

— …Повезло девчонке.

— …Он женился на ней ради денег.

— …Но ведь он и сам богат.

— …Неважно. Была бы она бедной, он бы на нее и не взглянул.

«Не взглянул! Неужели бы не взглянул?» Оливия посмотрела на злые, насмешливые глаза людей и ощутила себя такой слабой и беспомощной.

А, может, никто не шептал этих обидных для нее слов? «Шептали! Шептали! Он слишком хорош для меня!»

Она так стеснялась, когда Ниэгро вошел к ней в спальню. «Его любили столько женщин! Он такой опытный!.. А что я…»