Последний военный демократ

— Да что я увидеть должен? — Все еще не понимая, о чем он говорит, спросил я Вадима.

— Глаза протри, вон видишь, лес уже виден. И водой пахнет, река близко. Нам за реку перейти, и все. Мы уже на своей земле, а там, в приграничной крепости укроемся. Хотя думаю, они так далеко не полезут. При условии, что мы все еще живы будем. А ведь и правда, рекой пахнет, и на горизонте полоса леса видна. Как же я сам этого раньше не узрел. Да-а, видать совсем выдохся. А ведь сейчас самое трудное и начнется. Сейчас они за нас по-настоящему возьмутся, простыми наскоками не отделаемся. А еще переправа впереди.

— Что делать будем воевода?

— Как что? Пробиваться. Вот отдохнем, пяток минут и последний рывок. Если что, ты людей поведешь.

— Чего это я?

— Так больше некому. В живых из сотников только ты и остался.

— Как я? А Ослябя?

— Конем придавило.

— Как конем придавило?

— Как- как, молча. Да очнись, наконец. Возьми себя в руки.

— На — ко Арт, хлебни. — Протянул мне бурдюк Спирк.

Я покорно взял в руки бурдюк и глотнул. Фу, гадость, никогда не любил кумыс. И что только эти кочевники в нем нашли. Однако пить не перестал. С жаждой не поспоришь.

— Э-э, ты сильно-то не налегай, — отнял у меня бурдюк Спирк, — окосеешь еще с голодухи.

— На вот, пожуй. — Протянул мне кусок мяса Жила.

Ребята уже успели прошерстить сумы Хазар. А моя личная нянька, Жила, как всегда, позаботился и обо мне. Я его выкупил, из рабства, в Трапезунде. До сих пор не знаю, почему. Доходной, на спине места живого не было. А цену за него завалили, будь здоров. Быть может, поэтому и выкупил. Что-то в нем от зверя было пойманного, но не сломленного. Я ему тогда волю дал, да денег на дорогу. А он по-другому решил, с нами пошел. Да, еще в голову себе вбил, что меня оберегать должен. С тех пор, все время, рядом. Ни на шаг не отходит. Да и что тут говорить, я сам к нему привык, почитай как братья стали. В бою он всегда мне спину прикрывает. А я, если честно, за него кому хошь глотку перегрызу. Потому как ближе и родней кроме него, у меня никого нет. Да и были ли, я не знаю.

Свой жизненный путь, я помню с того момента, как пришел к Вадиму, наниматься в дружину. У меня тогда, кроме лаптей, штанов, штопаной рубахи, да видавшего виды, покрытого ржавчиной меча, ничего не было. Да, и мечом то тем, я пользоваться толком не умел. Вот, и вся моя биография. Вся жизнь, уместилась в три года похода, с его битвами и лишениями. Так что дружина и есть моя семья.

— Ну, ты как, оклемался немного? — положил мне руку на плечо Вадим.

— Да нормально все. — Я попытался добавить бодрости в голос. — И не такое переживали. Правда, братия? Намылим шеи этим кривоногим?

— Слышь, кончай горлопанить. — Прервал меня Спирк, чего зря в воздух кричать, и так все понятно. Либо к предкам, либо поживем, если выстоим. Выбор небольшой, впрочем, как и всегда.

Ну, вот и закончилась моя агитация, толком не успев начаться. Я повернулся к Вадиму и кивнул на Спирка головой.

— Вадим, а чего ты меня сотником назначил? Спирк намного лучше, да и опытней.

— А вот потому назначил, что Спирк во время гулянки вместе со всеми погулял бы. И некому было бы сейчас наш тыл прикрывать.

— Это верно, — согласился Спирк, — уж как я негодовал, когда ты гулянку дармовую запретил, и всех в броню загнал. Аж пена из ушей лилася. Столько во мне желчи набралося. Так что паря, Вадим все верно решил. Махать мечом это одно, а вот жизнь своим людям сберечь, то совсем другое. У меня даже мысли не закралося, что такую подлянку нам кинут. А ты словно наперед все знал.

— Да ладно тебе, наперед. Просто было уже такое, аль запамятовал? — спросил я Спирка.

— Да уж, такое рази, забудешь. — Ответил Спирк, и отвел глаза. Видно он то, как раз и забыл.

— Вот и я не забыл. — Как-бы поверив Спирку, сказал я.

— Чем жизни всем здесь стоящим сберег. Уж мне так точно. Не подоспей вы тогда, клевал бы сейчас ворон мои бренные останки. И поделом бы мне было. Ведь я разрешил, да и сам пил. Какой я воевода после этого. Если одни и те же ошибки совершаю.

Было дело, один азиатский князек, вместо того, чтобы честь по чести расплатиться, решил сэкономить, да и наше золотишко себе в руки прибрать. Пир закатил нехилый, а сам тем временем воинов своих подтянул, хитрован гребанный. Конечно мы им наваляли, и города его опустошили, да только и сами многих добрых воинов лишились. Вот такая петрушка.

— Слышь, мужики, может, хватит самокритики. Потом, когда выживем, сыпьте себе пепел на голову сколько душе угодно. А сейчас надо просто выбираться. — Бесцеремонно прервал нас Жила, распихивая по многочисленным кармашкам метательные ножи. Нужно сказать, швыряется он ими очень здорово.

— А и верно, пора уж. — Согласился Вадим. — Ну что, все как раньше. Ты Арт. Тыл бережешь, Торир впереди. Все, выступаем через пять минут.