Последний военный демократ

— Зачем? — Повторил Глафирин вопрос Андрей, и пожал плечами. — Да сам не знаю, просто интересно наблюдать за их суетой, как они сами постоянно выискивают, какие-то подводные камни, ищут скрытый смысл, которого нет, как нет и никакой секретной миссии. Я ведь и сам не знаю, что я такое. Мне иногда кажется, что я просто побочный эффект, какого-то неудачного эксперимента, вынужденный вечно скитаться по мирам. Вначале я искал ответы, а потом бросил. Чем больше ответов, тем отчетливей виден тупик.

— И давно ты так маешься? — Сочувственно спросила Глафира.

— Прилично. Самое поганое, что вся моя жизнь, постоянная война. Вот уж где не подфартило. — Андрей оторвался от стены, и подошел к кухонному столу. — Может, чайку сообразим?

— Давай. — Кивнула головой, соглашаясь, Глафира. — Ты оказывается тоже, еще тот «фрукт». — Улыбнулась она Андрею, когда он поставил чайник. — Это получается, никому верить нельзя. Кругом все врут.

— Конечно. — Легко согласился Андрей. — Не понимаю, почему ты так удивилась. Можно подумать ты всегда говоришь правду. — Глафира попыталась что-то ответить, но Андрей просто отмахнулся рукой. — Лучше ничего не говори, и так все ясно. Просто прими тот факт, что весь мир состоит изо лжи, и сразу жить станет проще. Меньше будешь забивать свою голову глупым вопросом, как же жить, если никому не верить. Самое лучшее, верь себе, а не тому что тебе говорят.

— Я уже поверила себе. — Тяжело вздохнула Глафира. — И вон как оно получилось.

— Не переживай ты так. Лучше учись воспринимать людей такими, какие они есть, со всеми их недостатками. Ты же не переживаешь так, когда по телевизору умные дядьки втюхивают разную туфту. Ты просто знаешь, работа у них такая, врать с умным видом.

Глафира улыбнулась, принимая в руки поданную ей чашку с чаем.

— Знаешь, а я ведь по большей части этим дядькам верю.

— Да это тоже нормально. — Приложился к своей чашке Андрей. — Людям проще верить обещаниям, чем думать.

— А может, ты мне сейчас сам туфту втюхиваешь? — Улыбнулась Глафира.

— Может. — Кивнул головой Андрей и рассмеялся.

— Андрей, а когда ты появился в первый раз?

— В этом мире? — Уточнил Андрей у Глафиры, она кивнула головой. — Во времена Игоря Старого.

— А это кто такой? — Спросила Глафира, и в смущении уставилась в кружку.

— Князь Киевский. Отец Святослава, прозванного последним военным демократом.

— А я и про этого Святослава, ничего не знаю.

— Жаль, конечно. При нем чудные дела творились.

— Это какие? Расскажешь? — Глафира поерзала на стуле, устраиваясь поудобней.

— Можно и рассказать, коль интересно. Тем более что при его правлении, все сильные мира того, тряслись только при одной мысли, что Русь может в гости пожаловать. Сам Святослав не столько княжил, сколько воевал. Да и как иначе. Вырос среди дружины, в четыре года первый раз повел войска в битву.

— Так уж и в четыре года? — Не поверила Глафира.

— А что делать. — Пожал плечами Андрей. — Отца убили. Вот ему черед и выпал, войско в бой вести. Возраст значения не имеет, он ведь князь. В то время князья сами дружины в бой водили, да еще и в первых рядах.

— Ужас какой. — Передернула плечами Глафира.

— Ужас не ужас, а за смерть отца отомстил, а через десяток лет вел свои дружины уже на Булгар с Буртасами, союзников Хазар, что жизни Руси не давали, а на следующий год, и по самому Каганату ударил. Да так, что в одно лето, из великой империи, соперничающей в могуществе с Византией, само понятие Хазар, перестало существовать. Нет в истории больше примера, когда за один год, империя превратилась в пустой звук.

— И что, от этих Хазар ничегошеньки не осталось? — Не поверила Глафира.

— Столица их, Итиль. Святослав город не тронул. Его описание, после похода Руси, один араб сделал. Мол, страшное впечатление на него город произвел. Не было в городе жизни, даже деревья голые, без листьев стояли. Вот какие ужасные эти Русы. Представляешь, дома не тронули, золото с крыш не пообдирали, зато все листья сожрали. Ужас. — Сделал большие глаза Андрей, чем рассмешил Глафиру. — Между прочим, город тот, до сих пор археологи ищут, только вот найти не могут. Как будто и не было его вовсе.

— А почему не могут? — Глафира аж подалась телом вперед.

— Проклят он был брошенными богами Хазарскими, как и сами Хазары, что с теми богами сгинули в неизвестность. — Вздохнул Андрей. — А Святослав в тот год еще на Ясов с Касогами ходил, разбил их в пух и прах, а пленных рабов в Киев привел.

— Что, молодость свою вспоминаешь? — Раздался голос из-за спины Глафиры, от неожиданности она аж подпрыгнула на стуле. Испуганно повернула голову, и плюнула под ноги стоящему там Кащею. — Тьфу, на тебя придурок, напугал только. Зачем пришел? — Глафира встала из-за стола. — Тебя здесь не ждали.

— Знаю, что не ждали. Знаю, что обижены. — Кащей поднял руку, призывая чтобы его дослушали. — Имеете полное право. Сам понимаю, перегнул палку слегка.

— Слегка? — Гневно сверкнула глазами Глафира.