Последний вояж

– Расскажи, как ты подкатила к моему мужу. Что такое ты делаешь, чего я не умею? Кто ты такая вообще? И откуда взялась?

– Я учительница географии, если тебе от этого стало легче.

Дикий смех эхом прокатился по небольшому помещению.

– Черт! Правда что ли? Офигеть можно. Теперь Петенька занимается еще и такой благотворительностью?

– В данном случае, это я сейчас занимаюсь благотворительностью, слушая вас.

Я не успела уловить момент, когда ее настроение резко изменилось, поэтому оказалась прижатой к раковине. Липкие пальцы обхватили мое горло, достаточно крепко для ее, в общем-то, миниатюрной фигурки. Попыталась оторвать их от себя, но алкоголь возымел действие. Налитые кровью и дикой злобой глаза могли бы, наверное, прожечь на коже дыры. «Она что чистый спирт пила? Так нарезаться за двадцать минут».

– Я угробила на этого жлоба три года! Понимаешь три года, все для него делала, все. И он пожалеет об этом! Пришлось даже его чокнутую дочурку терпеть, улыбаться ей. Он за все ответит,– она приостановилась и еще посильнее поднажала. – А тут ты. Хлоп-хлоп и все парень готов развестись. А ведь с руки ел…

– Жанна, – говорить было трудно, да и выходило, что я не говорю, а хриплю. – Успокойтесь, он собирается с вами развестись не из-за меня. Мы познакомились то только вчера…

– Вчера??? За сутки окрутила, вот козел!

«Ну, все ты меня достала тупая коровища». Руки немного ослабли от недостатка воздуха, но ударить ее кулаком в левый висок получилось неплохо. Потом вдавила каблук в маленькую ножку. Девушка завизжала от боли, выкрутив запястье с усилием наклонила голову этой «конфетки» над раковиной и включила воду похолоднее. Благо краны здесь были выгнуты высокой дугой, а не располагались низко.

– Вот и отлично… Умоемся, а то я смотрю ты совсем распоясалась. Не надо так много пить. Не надо…

Держать было неудобно, она сучила ручками и ножками пытаясь вырваться, но стоически перенося все эти неудобства, плескала в лицо бунтарки холодной водой и терла, пытаясь привести в чувство.

– Все, все… – послышалось невнятное бульканье.– Хватит, перестань, дура …

– Так, по-моему, не все, раз я дура.

– Нет. Не надо больше… Перестань…

Наверное, в этот момент милосердие взяло верх, разжав руки, отступила в сторону. Дико зыркнув, девчонка откинула прядки мокрых волос с лица. Зрелище, конечно, то еще. Косметика поплыла, чем-то она сейчас была похожа на персонажей из клипов Мерлина Менсона.

– Давай ты, сейчас вытрешь лицо…

– Пошла ты!

С размаху влепила мне затрещину и вылетела из туалета.

– Мне очень жаль. Не думал, что Жанна может вас побить. Черт!

– Если быть точной, она меня не побила. Да и я не божий одуванчик. Просто не ожидала вот и все.

Он убрал от щеки полотенце со льдом, подошел к столику, где стояло ведерко с шампанским и, достав от туда новую партию, снова подал мне.

Мы были в его номере. Я возлежала на диване и прикладывала холодный компресс, а Петр наматывал круги вокруг меня. Даже с закрытыми глазами можно было определить, где он находиться по исходившим от него волнам недовольства.

– Мне ее жаль. Вот и все.

– Жаль? Мне никогда не понять женщин.

– Я не зациклена на своей внешности. Поэтому небольшой синячок меня не очень огорчит, правда остальная часть отдыха испорчена, придется отказаться от экскурсий.

Послышались шаги, очередной заход.

– Петр, перестаньте ходить. А то ко всему прочему у меня морская болезнь начнется.

Тяжелый вздох. Диван рядом с моими коленями просел от его веса. Приоткрыв один глаз, посмотрела в сосредоточенное, хмурое лицо.

– Что вы так на меня смотрите?

Он наклонился и уперся ладонью сбоку от моего лица, убрал полотенце со льдом. Сцена уже начала попахивать бульварным романом. «Осталось только ему наклониться и поцеловать меня нежно в трепещущие губы… О черт! Может мне тоже начать писать слезливые истории о вечной любви?». Я знала за собой, что в критические моменты нервозность выходит изнутри со смехом. Вот прямо как сейчас, глупый смешок.

– Что?

– Прямо как в фильме «Красотка», с Джулией Робертс. Только глаз мне подбил не ваш адвокат, а жена. Осталось только собрать свои вещи, а вам дать мне чаевые.

– Не совсем. Я не нанимал тебя для эскорта, ты просто оказала мне услугу. Из жалости, как мне видится. А насчет чаевых, без проблем. Любую сумму, все-таки ты пострадала, и последние дни отпуска испорчены.

Повозив ногами, попыталась подняться, чтобы не быть в таком не завидном положении «снизу», но тяжелая рука меня остановила.

– Лежи, пересяду в кресло, раз тебя это так напрягает.

– Да нет, просто…

– Просто, что? – он приподнял брови.– Ты вообще странный человек.

– Я??? Почему?

– Вроде смотришь открыто. Дружелюбная, адекватная, в том плане, что не страдаешь избытком самолюбия, прагматичная. Можешь понять характер человека, его поступки, – я согласно покивала, что вроде «Да, так и есть», – Но с другой стороны, перед тобой как бы стена. Не пускаешь никого внутрь.

– Почему же пускаю. Просто не вижу смысла давать доступ вам.

– Забыл, еще одно, излишняя откровенность.