Последний вояж

– Что можно сказать о Вяземском Петре Георгиевиче? В общем-то, как ничего плохого, так и нечего хорошего. Свой бизнес, который стал приносить большие доходы относительно недавно, лет пять назад. Причем очень неожиданно у нашего бизнесмена откуда-то возникли деньги, когда он оказался в неприятном положении почти банкрота. Тогда-то его партнером и стал Кирилл Семенович Разуванов. Более подробно об их отношениях и какую роль в его фирме играет партнер, пока не удалось узнать. Но все будет. Жена его, ныне покойная, по документам никакого отношения к бизнесу не имеет. Надо бы узнать как ее девичья фамилия…

Он задумался и, перебрав между пальцами листы папки, вздохнул и снова вернулся к реальности.

– Стар стал. Память подводит. Но где-то я уже видел ее лицо… Нет, не могу вспомнить. Ладно, потом придет.

– Не переживай все вспомнишь.

– Ох, Риммочка, главное сделать это вовремя.

И рассмеялся.

– Вернемся к нашим баранам, – его пальцы, немного скрюченные от артрита, взяли другую папку. – И так. Наша Жанна Вяземская, была убита двумя выстрелами оба в грудь. Похоже, в номер она впустила убийцу сама, либо у него были ключи. В первую версию вериться больше, потому что следов борьбы нет и следов волочения тоже и крови в других помещениях номера. Крови не было и на полу. Только на кровати.

– Волочения…

– Да, волочения. Наша дама была найдена горничной, на кровати в одном полотенце, с еще не совсем высохшими волосами. Поза по фотографиям была такова, что как, будто она прилегла, пытаясь привлечь убийцу своими прелестями, а не просто упала на нее, после выстрелов. Возможно, рассчитывая просто на разговор.

– Думаете, это был хорошо ей знакомый человек?

– Ну, сами посудите, Нина Николаевна. Вы бы стали расхаживать перед незнакомым человеком в одном полотенце, стали бы ложиться на кровать?

– Нет, не стала бы. Но у нее был совсем другой характер. Она любила эпатаж и свое тело. Любила красоваться перед другими.

– Возможно. Но тот факт, что она легла на кровать сама, говорит о многом. Вы так не думаете?

Я пожала плечами. Даже перечитав детективов, чувствуешь себя профаном, когда сталкиваешься напрямую с преступлением. Стоит довериться профессионалам.

– Поехали дальше. Оружие на месте преступления не нашли. Осматривать весь отель, мне кажется, смысла нет. Преступник унес его с собой.

– Почему не кинуть его там, стерев свои отпечатки пальцев.

– Переволновался и унес с собой.

– Ага. Подготовился, достал пистолет где-то, некоторое время разговаривал с жертвой и видимо в легком тоне, раз она сама легла на кровать, выстрелил. А потом взял и разволновался? Что-то слабо вериться.

Старичок ухмыльнулся.

– Все верно говорите Нина Николаевна. Такой вряд ли разволнуется, если учитывать, что пистолет с глушителем.

– Да, точно, почему я сама не догадалась. Ведь выстрела никто не слышал.

– Нет, никто не слышал. Так, что наш неведомый друг просчитался, пытаясь скинуть вину на мужа. Как обычно убивают мужья в припадке ревности или злобы? Душат, режут и т.д. Главное слово тут «в припадке». То есть человек в сильном нервном возбуждении. Даже, если он копил в себе злобу очень долго и даже готовился к совершению мести. Такие преступления обычно очень личные и совершаются по-другому. А не аккуратные и последовательные, как это.

– Согласна. Тогда зачем забирать оружие?

Он сложил пальцы домиком.

– Наверное, затем, чтобы обставить свою диверсию полностью.

– Но пистолет не нашли при обыске номера Петра?

– Не нашли. А вот где могут найти, стоит и нам поломать голову.

– Почему поломать? Надо узнать, куда он ходил в то утро, помимо администратора, вот и все. Мне кажется, за ним следили, а потом уже все сделали.

– Да это понятно. Но Петр Георгиевич отказывается отвечать где провел час до того как объявился у стойки администратора с вопросом о водных лыжах.

– Это глупо.

– Глупо, но факт.

– Что же делать?

– Не знаю. Попробовать узнать о его друзьях.

– Да. Он говорил мне в начале нашего знакомства, что остановился у друга, а не в отеле.

– Странно, что он его скрывает и то, что знакомый еще не объявился.

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А все равно никто не подтвердит твое алиби.

«Вот опять я за стойкой буфета, для поправки бюджета служу…» Правда, я не для поправки бюджета, по другой причине, но за стойкой буфета, опять улыбаюсь бармену. Опять те же девицы напротив, будто выслеживают меня ей-богу. Соломинка от коктейля, высокий табурет и зоркий взгляд. Правда время от времени надо делать скучающее лицо и отвечать на вопрос: «А что такая милая девушка делает тут одна? Может составить компанию?» Приходиться врать или грубить, но грубить, в крайнем случае, уже. Обычно, обходимся простым сарказмом. Типа: «А я, в общем-то, не одна, в помещении еще 10 человек включая вас».