Последний воин

Соседом его справа (слева сидел Эйнор) оказался светловолосый эльф, при виде которого сразу становилось ясно, что это воин. На чёрной рубахе с коротким широким рукавом, надетой поверх золотистой нижней, густо затканной узорами, алел узор из осенних листьев. В лице эльфа — светлокожем, с чуть раскосыми зелёными глазами — было что-то тревожащее. Поймав на себе взгляд мальчика, его сосед улыбнулся, и Гарав вздрогнул: у эльфа оказались отчётливо выступающие клыки, сверху и снизу, такого ни у кого из этого народа Гарав и не предполагал! Видя, что мальчишка ошеломлён, эльф улыбнулся ещё шире и представился:

— Виндэ-ог-Виндан, полководец короля Трандуила.

— Гарав Ульфойл, оруженосец рыцаря Эйнора из Кардолана… — пробормотал Гарав.

Виндэ-ог-Виндан коротко звучно прищёлкнул ногтем по верхнему левому клыку:

— Ещё я вампир и пью кровь из пленных, — сообщил он, понизив голос. — По крайней мере так про меня рассказывают, и это к лучшему, потому что стоит мне улыбнуться схваченному врагу, как он начинает сперва кричать, что его заставили воевать против нас, потом клянётся, что он всегда любил эльфов и называет нас братьями, а заканчивает искренними рассказами — где, чего и сколько… — Гарав невольно улыбнулся, а эльф пояснил уже серьёзно: — Моего народа давным-давно нет на белом свете, это я задержался по делам. Когда-то в лесах, над которыми сейчас плещут воды западных морей, жило много таких, как я — нас называли авари… Эй, если ты Гарав, то верно ли рассказывают, будто ты видел одного из моих Древних Лордов?! — встрепенулся Виндэ-ог-Виндан, даже подавшись вплотную к мальчику всем телом.

— Ты служил Мэглору?! — поразился Гарав, отстранившись — не от неожиданности, а от изумления: эльф выглядел вполне… «современным», что ли.

— Не ему, а его брату Куруфину, — вздохнул Виндэ, усаживаясь удобней. — Расскажи мне о лорде Мэглоре, мальчик… Если тебе не трудно — расскажи. Мне будет приятно, хотя местами это и страшная повесть… — И он, задумавшись, нараспев прочёл:

Семеро их,
семеро их,
В глубине океана
семеро их,
яростных в небе
семеро их.
Возросли они в доме
в глубине океана,
не мужчины они,
и не жены они,
ветры они,
бродящие в саду,
жен не имеют,
детей не рождают
ни прощенья они,
ни пощады не знают,
ни молитвам они,
ни мольбам не внимают,
словно кони, они
вырастают в горах,
разбойники Эа,
посланцы богов,
что стоят на дороге,
помрачая пути.
Злые они,
злые они.
Семеро их.
Клятвою неба
будьте вы закляты,
клятвою земли
будьте вы закляты…[12]

Так сказали о них вастаки в конце того времени… хотя это и не совсем правда. Расскажешь мне о лорде Мэглоре Нъелло, лорде Мэглоре Линдире, о Канафинвэ Макалаурэ?

Гарав посмотрел в тарелку и попросил жалобно:

— Можно я сперва доем?..

* * *

… — Гарав.

— М.

— Га-равввв…

— Муй… крых. Удди.

— Гаррррав! — шепотом прорычал на ухо другу Фередир, зажал ему нос… и поймал в лоб локтем. — Уй!

— Чего тебе?! — Гарав сел, сердито глядя на Фередира. Потом потянулся.

— Иди скорей сюда! — Фередир, потиравший лоб, похоже, ни капли не обиделся. — Иди скорей!

Гарав спустил ноги с изящной лежанки (а сперва-то он боялся ложиться, думал, что эта штука просто для красоты и наверняка холодная — ажурное каменное плетение), откидывая тонкое одеяло, не пропускавшее ночного ветерка — впрочем, приятного, теплого и пахнущего чем-то цветочным, тонким, как золотистое вино в кувшине на столе.

— Ну чего будишь? — проворчал он.

Фередир потащил его за собой по лестнице, потом — тропинкой в чёрной резной тени деревьев — на берег, туда, где они купались днём.

— Смотри-и-и-и… — выдохнул он в ухо всё ещё ничего не соображающему и сердитому Гараву. Тот хотел уже разозлиться по-настоящему…

…и пролетевший над рекой на тарзанке Эйнор обрушился в реку с пушечным громом, разогнавшим ночную тишину вниз и вверх по течению.

Глава 6, в которой… а, что там. Плохо всё. Даже в конце

Мэлет ждала Гарава за дубом. То есть сначала он просто никого не увидел и подосадовал на себя за то, что так бежал к назначенному утром месту встречи — со всех ног, даже запыхался, а тут и нет никого. Потом испугался: а что если Мэлет и не придёт вовсе?! Чтобы успокоиться, пригладил волосы, прислонился к дубу спиной… и ойкнул, пригнулся, разворачиваясь и отскакивая, наполовину выхватив из ножен меч — раньше, чем понял, что протянувшиеся к его горлу руки с жадно шевелящимися пальцами вовсе не из дерева выросли, а принадлежат прячущейся за могучим стволом эльфийке, которая с весёлым смехом крутнулась вокруг Гарава, как в танце:

— Испугался, испугался!