Последний ворон

Он, должно быть, проспал – на часах половина девятого – почти донять часов. Опасливо оглядел руки, ноги, ощупал тело и зевнул. В руке тупая пульсирующая боль. Не обращая внимания на убогую обстановку, он натянул тяжелые замшевые башмаки, зашнуровал их, почти не чувствуя головокружения. В желудке только ощущение голода. В коридоре женщина извергала на испанском языке проклятия вслед удаляющимся шаркающим мужским шагам. Ребенок замолчал. Хайд достал из-под подушки пистолет и сунул его сзади за пояс. Тот привычно лег на свое место.

Прошел по узкой комнате и включил видавший виды телевизор. В программе утренних новостей – изображение президента Калвина, ведущего предвыборную кампанию, видеосюжеты, затем снимки. Прибавив громкость, он уселся за исцарапанный стол, трясущимися, как он считал, от нетерпения руками осторожно развернул карту. Отставая по опросам общественного мнения, Калвин где-то на Среднем Западе ревностно раздавал обещания. В комнате пахло жареным мясом, которое он позволил себе на ужин. Он вдыхал запах, водя пальцем ни изданной Департаментом лесоводства США карте озера Шаста, прикидывая расстояние и отмечая отдельные места. Карта была помечена линиями, кружками, пунктирами, буквами. На смену Калвину в телевизоре зазвучал деланно беззаботный комментарий ведущего. Перебранки в Восточной Европе, словно отголоски далекой не замечаемой грозы, потом советская Средняя Азия он оглянулся на телевизор, на котором была изображена другая карта. Рядом эксперт, точно стоящий у доски учитель с указкой. Беспорядки в Таджикистане, снова вызнаны войска, снова аресты, снова взрывы. Советские власти принимают более жесткий курс... В Москве изменения в Политбюро, на политическую арену возвращаются представители старой гвардии. Хайд лишь мельком подумал об Афганистане и Таджикистане и вернулся к карте Фраскати. Это началось здесь, на озере Шаста. ЦРУ сбило гражданский авиалайнер, чтобы испытать ДПЛА, который передадут русским для убийства Ирины Никитиной. Он рухнул... да, здесь. Буквы МК означают «место катастрофы», заштрихованное пространство, вероятно, показывает площадь разброса обломков. Красным цветом заштриховали склон Лошадиной горы между рекой Макклауд и ручьем Скво-крик – рукавами огромного искусственного озера. Хайд взлохматил волосы, провел рукой по небритым сухим щекам. Были еще пометки в рукаве, образованном рекой Макклауд, и на берегу. В образованном рекой рукаве две буквы – ПУ, рядом крестик – что-то затонувшее или спрятанное на глубине более ста футов. От озера до места катастрофы вьется пунктирная линия. Еще одни крестик, на этот раз без буквенных обозначений, приблизительно в двух милях от обломков. Он упорно вглядывался в карту, но в голову ничего не приходило. Из-за этой карты наряду с костюмом для подводного плавания и другими вещами убили Фраскати. Выходит, две буквы обозначали нечто такое, что он искал и, возможно, нашел.

Словно ревнивый любовник, Хайд в подробностях вспоминал кассеты с пленкой, зарисовки, записные книжки, все собранные Фраскати улики... и все теперь в руках Харрела. Он сжал над картой кулаки, словно держа воображаемые нож с вилкой и грубо требуя, чтобы ему подали еду. Харрел завладел женщиной, но она практически ничего не представляла в сравнении с раздобытыми им уликами!

Хайд резко выпрямился, будто ему всадили укол допинга. Под ним на растрескавшемся, с загнутыми углами линолеуме скрипнул стул. Сквозь перекошенные планки жалюзи в клубах утреннего тумана тяжело плыл мост через залив. Он не сводил глаз с карты. Вражеская территория, позиция противника. Обведенный кружком крестик на восточной стороне рукава Макклауд; там ни кемпинга, ни причалов, ни видовых площадок, ни лужаек для пикников, ни ведущей сюда туристской тропы. Фраскати что-то там нашел – дважды обвел глубоко вдавившимся в бумагу кружком. Перевернул карту. Двойной кружок проступал рельефнее всех остальных значков – след гнева или волнения. Фраскати считал, что обнаружил место, откуда они действовали, – базовый лагерь на пути к убийству Ирины Никитиной.

В ящике Фраскати были и другие карты, возможно, помеченные, как и эта. Пометки, может быть, обозначены более четко. Харрел окажется в том месте, просто выжидая, будучи уверенным, что Хайд либо сам не отступится, либо ему это не позволят.

Он вздрогнул, услышав плач женщины, тяжелую пощечину, мужскую брань. Рассеянно потрогал горевшую руку. Отвел пальцы от наложенной вчера промокшей тяжелой повязки. Поглядел на измятые, в пятнах брюки и пиджак со следами пребывания в воде. Вспомнил прыжок с причала в воду, боль в руке, кратковременный мрак и распирающую резь в груди, пока не вынырнул под подгнившим причалом... вспомнил, как пырял вдоль берега залива от лодки к лодке, пока не добрался до заброшенного плавучего домика. Он обсушился, поел, перевязал кровоточившую рапу на предплечье. Покинул домик, когда перестали сновать полицейские, оставившие только водолазов в гидрокостюмах, обыскивавших дно залива.