Последний воздушный пират

Большие группы толстолапов постоянно сходятся и расходятся, меняясь в составе, —поспешно записывал он — Огромная стая, как будто танцует замысловатую кадриль, фигуры которой инстинктивно понятны и известны всем партнёрам… При этом они поют — невероятно громко, и звуки, как тяжёлые удары, отдаются эхом, заставляя, вибрировать окружающие деревья.

Прямо под ним вой стал оглушительным. Однако в этой разноголосице Плуту слышались не только завывания.

Сначала ему трудно было разобрать, что там происходит. Но новые звуки, ложившиеся поверх хорового пения, становились всё яснее, и мальчику наконец удалось различить голоса отдельных толстолапов, то низкие, то высокие. До него даже доносились обрывки слов:

Я с далёких горных хребтов, где две вершины стоят, как близнецы. Я с высоких уступов туманных каньонов. Я из глубоких тенистых зарослей железных деревьев из колыбельной рощи… из дремучих, тёмных:, полночных лесов…

Плут слушал как заворожённый, как из хора прорезывались всё новые и новые голоса.

Снежные тропы величественных Краевых Земель. Покрытые мхами влажные болотистые пустоши. Мятежные колючие леса.

Ему казалось, что он на уроке географии, где читают названия на карте. Карта Дремучих Лесов в песне толстолапов. Каждый пел о своём доме, и мелодии смешивались, превращаясь в один мотив, где на музыку были положены названия всех известных мест, где обитали толстолапы.

Он перед собой видел живую библиотеку, такую же богатую, как спрятанное в подземелье книгохранилище Старого Нижнего Города. А эта библиотека хранилась в памяти толстолапов, и они обменивались своими знаниями на Великой Сходке. У Плута поплыла голова от великолепия этого зрелища.

Походный журнал выскользнул из его рук. Он потянулся, чтобы схватить дневник на лету, но попытка не удалась — он лишь потерял равновесие и, к ужасу своему, понял, что падает с дерева. Он летел вверх тормашками, размахивая ногами в воздухе.

В следующую секунду раздался глухой удар

— Шлёп! — и он ударился головой о твёрдую, каменистую почву. В глазах у него потемнело.

У Плута всё мутилось перед глазами. Он чувствовал тёплое дуновение ветра всем телом, и яркие лучи солнца били ему прямо в лицо.

«Где я?» — недоумевал он.

В висках у него стучало. Он видел только вспышки света, и окружающий мир кружился в хороводе перед ним. Дышал он тяжело, мелкими глотками впитывая в себя воздух, и когда наконец в голове у него слегка прояснилось, вскрикнул от удивления.

Над ним, свирепо оскалившись, склонилась целая стая толстолапов. Их мощные клыки сверкали, а в глазах горел недобрый огонь, но они молчали. Долина Тысячи Звуков погрузилась в мёртвую тишину.

Плут сглотнул слюну.

Внезапно похожий на гору самец с иссиня-чёрным мехом и толстенными загнутыми клыками склонился над ним. Плут увидел, как тот протянул к нему свою огромную лапищу, и тотчас же толстолап вцепился в мальчика длинными жёсткими когтями. От меха этого гиганта пахло затхлостью, а дыхание было зловонным.

— Ай-ай-ай! — закричал Плут, и сердце у него замерло, когда его подняли в воздух.

— Вух! — прорычал толстолап. — Как ты посмел!

Плут понял, что громадный зверь, крепко державший его над землёй, весь дрожит от негодования.

— Вух-вуррах! — заревело животное.

Сжавшись в комок от страха, Плут висел, зажатый в когтях зверя, которому вторили другие толстолапы, оглашая долину леденящими кровь яростными криками.

— Вух-вуг-вуррух! — грозно вопрошал чёрный толстолап колоссальных размеров, перекрывая своим зычным голосом ропот разбушевавшейся стаи. — Как ты посмел украсть звуки нашей долины, тайком, пробравшись на нашу священную встречу?

— Вух, — ответил Плут тихим, дрожащим голосом. — Вух-вур. — Извиваясь в когтях у толстолапа, он сумел освободить правую руку и легко прикоснулся к груди. — Я пришёл сюда как друг. Я не сделаю вам, ничего плохого.

Толстолап задумался. Изумлёнными глазами он уставился на Плута, тщательно изучая его и задаваясь вопросом: кто это такой и откуда он знает язык толстолапов?

Плут почувствовал замешательство толстолапа.