Последний выбор

Разумеется, никто моего мнения ни о чём не спрашивает. И в известность не ставит. А ещё, оказывается, обсуждает с подругами за спиной. Хотя это, в общем, дело для женщин обычное. Небось, мой султанский триумвират тоже вечерами языки чешет. То-то я икать часто стал.

— Так вот, Артём, — девушка наконец-то обратилась прямо ко мне, — говорю один раз. Я бросила эту сраную церковно-приходскую школу и ни разу с тех пор не пожалела. Пусть детишки дальше думают, что спасают Мультиверсум, а я давно вынула голову из жопы, чего и им желаю. И не собираюсь это обсуждать. Даже с ёбарем моей лучшей подруги. Я понятно сказала?

— Предельно. Это твоя жизнь, и в Школе никого не держат насильно. Просто на таких, как ты, Комспас охотится особо.

— Он правду говорит, подруга?

— Увы, Аннушка, похоже, что так. Сама недавно узнала.

— Сраное говно. А я-то думала, что мне просто не прёт. Каждый рейс — какая-то жопа. Срань господня, такое пивом не запьёшь… Бармен, водки мне!

— Не надирайся, подруга, мы хотим тебя нанять. Нам срочно надо в Центр.

— Ты сама только что слышала — на меня охотятся. Я опасный водитель, потеряла трёх пассажиров за последний месяц, вся машина в дырках.

— Мы готовы рискнуть.

— А готова ли рискнуть я? Или это тебя вообще не волнует?

— Волнует. А ещё меня волнует вопрос — как давно ты принимала…

— Заткнись! — змеёй зашипела Аннушка, — За… сама знаешь, что, сейчас любого порешат и как звать не спросят. У тебя, правда, есть?

— Да.

— Сраная срань. Ты даёшь, подруга. С другой стороны — кто, если не ты?

— Так ты отвезёшь нас в Центр?

— Хоть в жопу Дьявола по его сраному хвосту, только горящее говно из-под колёс полетит. Но это опасно. Срань, это всегда было опасно, но сейчас это как на минном поле просраться.

— Я понимаю.

— Плату вперёд. Я тебе доверяю, как моей покойной бабушке, подруга, но ты пойми — если что, я хочу сдохнуть молодой и бодрой. И до утра успеть оттянуться по свежачку, пока с дозы на мужика тянет.

— Держи, — Ольга что-то передала ей под столом.

— Утром двинем, постарайся отдохнуть. Ну, или, наоборот — оторвись напоследок. Надеюсь, на это-то твой годен?

Аннушка хлопнула Ольгу по плечу, всадила рюмку водки, запила пивом и ушла — чуть покачиваясь, но, в целом, бодро.

— Не обижайся на неё, Тём. У неё сложная биография.

— Заметно.

— Пойдём и мы, тут рядом сдают комнаты. Надеюсь, там хорошая звукоизоляция, потому что я собираюсь последовать примеру Аннушки.

Меня, разумеется, опять никто ни о чём не спросил. Но Ольга была права — в конечном итоге мне понравилось.

Глава 8. Зелёный. «Всё рушится, не держит середина…»

По бортовому времени почти полночь. За бортом — не знаю, но тоже темно. Под нами разматывается неспешно дорога по освещённой луной пустоши, гудят почти неслышные на экономичном ходу пропеллеры, светятся тускло приборные шкалы консоли.

— Вась, ты чего спать не идёшь? — спросил я уютно забравшуюся с ногами в капитанское кресло девочку.

— Не спится чего-то, Дядьзелёный. Можно я посижу ещё?

— Сиди, конечно, всё веселее.

Во флисовой пижаме с медвежатами она выглядит сейчас совсем ребёнком, но вопросы её волнуют не детские.

— Дядьзелёный, а как вы думаете, у Лори всё будет хорошо?

— Думаю, да, — ответил я не совсем честно. На самом деле я вообще об этом не думаю.

— А как вам кажется, он — хороший?

— Нормальный пацан. Хвост, конечно, перед тобой слишком распускал, ну да это дело обычное.

— Скажете тоже, — фыркнула в кружку с чаем Василиса, — передо мной… У него девушка есть. Красивая.

— Это распусканию хвоста отнюдь не препятствие. Понравился он тебе?

— Ну, такое… Да, немного. Но у меня тоже есть друг!

— Хороший?

— Очень, — вздохнула девочка. — Но видимся редко. Он Корректор.

— А как же твои цыганские поклонники?

— Ой, Дядьзелёный, они очень легкомысленные!

Я совершил серьёзный внутренний подвиг и не заржал. Не хотелось бы обидеть случайно нашу юнгу.

— А что так?

— Всё время пытаются показать, какие они взрослые, а выходит глупо. Курят, плюются, ругаются. Даже дрались из-за меня, представляете?

— Легко представляю. Ты очень привлекательная девочка.

— Да ладно вам, — отмахнулась Василиса, — не во мне же дело. Они друг перед другом выпендриваются, им это важно.

— Удивительно взрослое наблюдение, Вась.

— Иногда мне кажется, что я какая-то старая, — вздохнула она. — А они все совсем дети.

— Мальчики дольше остаются детьми. Некоторые — на всю жизнь.

Василиса выросла, общаясь с умными взрослыми дядьками и тётками из высшего инженерного состава Коммуны, и по ней это иногда очень заметно. Сложно ей с мальчиками-ровесниками. Думаю, они ей кажутся безнадёжными придурками.