Последний выбор

Внутри наш сопровождающий показал удостоверение дежурному на входе, коротко бросил: «Со мной», — и мы пошли по крашенному в салатовый цвет коридору. Под ногами поскрипывал паркет, в здании царила удивительная гулкая тишина.

— Присядьте здесь пока, — он указал на стулья у стены, и, коротко стукнув в деревянную дверь, приоткрыл, заглянул и исчез внутри, тщательно закрыв её за собой.

— Они совсем рядом, — сказала Настя. — В этом здании. И Данька, и здешний Корректор. Они вместе.

— Вряд ли в гостях.

— Я, наверное, смогу уйти прямо отсюда, — вздохнула Настя, — нас учили. Но не уверена, что вас быстро вытащу.

— Если что — беги не раздумывая, — сказал я, — меня не тащи, я сам. На машине потом вернусь.

— Проходите, — пригласил нас выглянувший в коридор сопровождающий.

За дверью оказалась небольшая приёмная, откуда мы прошли в кабинет. Я ожидал какого-то начальства и бесед, но в кабинете никого не было, мы прошли его насквозь, выйдя через заднюю дверь на узкую лестницу и спустившись по ней на четыре пролёта вниз. Тут кафельный коридор, где пахнет медициной и дезинфекцией, металлические серые двери и — четверо охранников в такой же серой форме, но не в фуражках, а в кепках. Нас без грубости, но чётко зафиксировали — так оперативно, что я даже не успел к пистолету дёрнуться. Охлопали, вытащили «кольт», отдали нашему сопровождающему. Он покрутил его в руках, с интересом осмотрел, сунул в боковой карман кителя. Массивный пистолет торчал ручкой наружу.

— Уходи, — сказал я Насте.

— Не могу, — ответила она с досадой.

— Пока мы держим девочку, она останется с нами, — пояснил наш пленитель.

— Так это похищение? — спросил я.

— Реквизиция.

Нас повели по коридору вперёд. И меня, и Настю крепко держали за локти по двое, не давая шанса дёрнуться.

— Реквизиция чего?

— С некоторых пор тело человека считается отчуждаемым имуществом. Были бы вы местными, владение телом считалось бы долгосрочной арендой общественного ресурса, и мы бы сейчас просто разорвали арендный договор с отзывом аванса. Но, поскольку вы пришли извне, то это реквизиция. По обстоятельствам чрезвычайной важности.

— Это каким ещё?

— Вопрос выживания.

Нас завели в медицинскую палату, где на кроватях лежали два человека.

— Данька! — позвала Настя, но парнишка явно без сознания. К нему подключены трубки и провода, мерцают экраны медицинских приборов. На второй кровати — девочка чудной хрупкой красоты, совсем юная, черноволосая и смуглая. Глаза закрыты, грудь еле-еле поднимается от дыхания. Попискивают приборы. Рядом трое в белых халатах устанавливают ещё одну кровать.

— Это Корректор, — указала на девочку взмахом головы Настя.

— Да, — подтвердил приведший нас, — молодой человек уже нам объяснял. Она Корректор, он Корректор, ты тоже Корректор. Он хотел её забрать, представьте себе. Но мы, разумеется, не можем этого позволить.

— Почему? — спросила Настя. — Ведь тогда всё закончится!

— Потому что, прежде чем оно закончится — если вообще закончится, в чём я далеко не уверен, — умрёт множество людей. Может быть, все. Без сопричастия люди начнут умирать уже к вечеру. Кровь ваших друзей спасает жизни. Они нужны нам.

— Вы пьёте их кровь? — спросил я ошарашенно.

— Ну что вы, её бы не хватило на всех. В основном, это кровь наших доноров. Плазма Корректоров как бы активирует её, меняет, придаёт защитные свойства. Я не владею научной терминологией, простите, для этого есть специалисты.

— И нашу кровь вы тоже выпьете?

— Только её, — он указал на Настю, — и что значит «выпьем»? Не всю же. Медики следят за допустимой нормой забора крови. Мы ответственно относимся к состоянию тел, это наш принцип!

— А со мной что будет?

— Проверим и вашу кровь, не волнуйтесь. Но, судя по цвету глаз, вы не Корректор, так что шансов мало. Используем реквизированное имущество на общих основаниях.

Это он про мою тушку так? Ничего себе. У меня возник непраздный интерес насчёт этих самых «общих оснований», но поинтересоваться подробностями я не успел. В коридоре послышался какой-то шум. Что-то хлопнуло, что-то стукнуло, что-то, вроде, упало…

— Проверьте, — велел он охранникам. Меня и Настю остались контролировать по одному, а двое вышли за дверь. Там снова что-то хлопнуло, держащий меня отвлёкся, и я рванул вперед. Охранник упустил мою руку, но всё, что я сумел сделать — это пробежать несколько шагов и врезаться в того, который держал Настю. Ну, как, «врезаться»… На самом деле, не я в него врезался, а он мне врезал, да так, что я сковырнулся с копыт долой, но в этот момент он не держал Настю. К счастью, она не растерялась и, сделав шаг вперёд, замерцала наполненным зернистой тьмой контуром и исчезла.