Последний выдох

– У нее есть телефонная линия, о которой нам не было известно. Есть зарегистрированные офисные телефонные линии и телефоны в ее каюте на «Куин Мэри»… – Канов замолк, нервно глядя на Обстадта сверху вниз, но лицо Обстадта ничего не выражало. – Есть еще одна линия, – выдавил из себя Канов, – с номером «ДЖКЛ – КУТ».

– Который указан на рекламных щитах. Знаменитый пацан Парганасов. – Обстадт пытался осмыслить. – Я как кот, – отрешенно произнес он. – У меня девять жизней. – С середины вчерашнего дня он вдохнул девять призраков! Неудивительно, что думать не получалось: его захватили воспоминания других людей, где видимый ими Лос-Анджелес еще не обзавелся скоростными магистралями, а президентом был то ли Трумэн, то ли Эйзенхауэр, то ли кто-то еще. – Пацан Парганасов! Полиция все еще верит в историю водителя компании «Эдисон» с ограблением?

– Похоже, что так. После допроса его отпустили.

– Зачем мальчишка Лоретте? Зачем он понадобился Пако Ривере, ну зачем? – Он махнул рукой. – Я знаю, что его зовут Шерман Окс. Шутка. Мы решили, что именно Окс убил родителей мальчишки и что он хотел убить мальчишку, потому что тот может его опознать, ведь они оба сбежали? Вчера? Окс и мальчишка Парганас?

– Не вместе.

– И Лоретте тоже нужен этот мальчишка?

Канов помолчал и пожал плечами.

– Да.

Обстадт засунул карандаш во флакон и поднял его.

– Большой смог, накрывший город ночью понедельника… – задумчиво произнес он, вращая флакон на карандаше. – Наверняка Окс… люто… в курсе происходящего. Сколько лет мальчишке?

– Одиннадцать.

– Вероятно, еще не вступил в пубертат, – кивнул он. – Должно быть, у мальчика есть крупный призрак. Он либо носит его при себе, либо вдохнул его, либо тот к нему прижился, но они не ассимилировались. Поэтому мальчишка нужен Лоретте, и поэтому он нужен Шерману Оксу. Окс еще не заполучил этот призрак, по крайней мере вчера днем так и было, иначе мальчишка уже был бы мертв, а не рассекал по окрестностям.

Обстадт оторвал взгляд от вращающегося защищенного презервативом флакона и улыбнулся Канову:

– Вчера твои парни поймали пацана! Забрали его у супругов яппи, у мертвых Фасселов! А ты отдал мальчишку Шерману Оксу! – В голосе Обстада сквозило удивление, он продолжал улыбаться с широко раскрытыми глазами. – А если бы ты сделал то, о чем я тебя просил, и мониторил все гребаные телефонные линии Лоретты, пацан был бы у меня, крупный призрак был бы у меня, – а это наверняка как минимум чертов Эйнштейн или еще кто-то, ты это понимаешь? – Обстадт все еще улыбался, но только скалил зубы, потому что у него началась одышка и покраснело лицо.

Канов почти прошептал:

– Да, сэр.

– Хорошо. Хорошо. – Обстадт знал, что Канову не терпится выпалить: «Но у вас уже были тысяча и десять дымков! Неужто один этот можно с ними сравнивать?»

«Канов, мой мальчик, тебя там не было ночью понедельника, – подумал Обстадт, – ты даже не заметил, как через Л.-А. пронеслась волна, и все уличные фонари почтенно погасили яркость, все автомобильные радиолы переключились на безумные частоты, и каждый бродяжничающий уплотнившийся призрак с истерическими воплями рухнул на землю».

– Есть еще кое-что, – сдавленно произнес Канов. – Вы просили выяснить, есть ли у Деларавы дети. Нет, у нее нет детей, но она разыскивает Питера Салливана. Ей известна марка и номерной знак его фургона. В прошлом он работал на нее вместе с сестрой Элизабет, которую все звали Сьюки и которая ночью в понедельник покончила с собой в Делавэре.

– Неужели? Почему же…

– Послушайте! Близнецы Салливаны были сиротами, их отец – кинопродюсер Артур Патрик Салливан, понимаете? Он утонул в Венисе в 1959 году. Далее, старший Салливан был крестным Ники Брэдшоу, который играл…

– Которого разыскивает Лоретта. Жуть из старого телешоу.

– А еще… старший Салливан тогда женился на старлетке Келли Кит. Она с берега наблюдала, как он тонет, после чего сбежала, прихватив большую сумму его денег.

– В 50-м году, – задумчиво произнес Обстадт, – он утонул в Венисе, и теперь Лоретта охотится на его сына и крестника, а еще на крупного призрака, который, похоже, вышел из моря… в Венисе.

– Еще она, очевидно, охотилась на его дочь, но та себя убила. Вижу, вы понимаете, к чему я клоню.

– Все ясно! – Обстадт открыл ящик стола и достал стеклянный картридж с последним призраком из уплаченной Шерманом Оксом дани. Парни из лаборатории пометили ее синей лентой в знак отличия, потому что на этот флакон с дымком был натянут презерватив другого типа, «Троянский», а на все остальные – «Рамзес». «Интересно, как ребята из лаборатории определили? – думал он. – На всем свете не может быть экспертов, разбирающихся в типах резинки».

Слово «троянский» Обстадту показалось знакомым, но Канов снова заговорил:

– Лоретта Деларава – почти наверняка Келли Кит, – сказал он, – которая явно не хочет, чтобы ее узнали.