Последний вздох

Через час, как я высадила её, в дверях появились двое мужчин. Очень высокие и устрашающие незнакомцы в костюмах с холодными глазами. Один был огромным блондином, а другой стройным уродцем. Оба говорили с сильным акцентом, характерным для Восточной Европы, но я тут же пожалела, что открыла дверь. Хотя к тому времени было уже слишком поздно. Они ввалились в квартиру и связали меня, заткнув рот, запихали в машину. Через полчаса мы прибыли на заправочную станцию, где работала Дэйзи. И её они тоже схватили.

Позже мне сказали, что парень Дэйзи спутался с плохими людьми, и именно поэтому её похитили.

А меня? Потому что у меня был её телефон и красивый рот.

Нас доставили на частный самолет, где меня изнасиловал уродливый мужчина. Юрий. Я недолго боролась с ним, но наркотики ввели меня в ступор. Полагаю, его не волнует, сопротивляется девушка или нет.

Это всё, что я помню. Через два дня я вышла из наркотического опьянения и поняла, что всё еще под контролем Юрия. В маленькой комнате номера гостиницы я была с Юрием и одним из его друзей, который тоже меня насиловал.

Я ненавидела себя за то, что позволяла ему делать с собой такие ужасные вещи. Я не была девственницей, но такого сексуального опыта у меня не было. Кроме моего парня Майка, секса у меня ни с кем не было, а теперь меня насиловали сразу двое мужчин.

Юрий так и не вернулся, а только его друг. Снова изнасиловав меня, он одел мне на голову мешок, накачал наркотиками и запихал в машину. Казалось, меня похитили ещё раз и вывезли из штатов, а этот человек украл меня у моих первоначальных похитителей. Дерьмо окружало меня.

Следующее, что я помню — как проснулась в русском борделе, прикованная к стене.

Я была в ужасе не только за себя, но и за бедную Дэйзи, которая была такой невинной и ранимой. Она неизвестно где, и скорее всего, проходит через тот же ад, что и я. Или, возможно, уже мертва.

Сначала я твердила себе, что нас кто-нибудь найдет. Ведь не может же Рэйган Портер — американская студентка колледжа штата Миннесота просто исчезнуть с лица земли и никто не будет её искать. Сейчас я уже не та девочка, чей самый большой страх — сбить оленя на ночной трассе.

Я себе говорила, что поиски меня и Дэйзи могут занять много времени. Полицейские обязаны искать двух американских девушек, которые пропали, не так ли? Мой парень Майк не бросил бы меня. Так же, как моя семья и друзья.

Так, я цеплялась за надежду.

Первую неделю в борделе я постоянно плакала и надеялась. Плакала каждый раз, когда мужчина касался меня, и каждое изнасилование было, будто впервые. Плакала каждую ночь, кусая костяшки пальцев, и пыталась заглушить свои рыдания. Я сопротивлялась каждый раз, когда меня касались, ведь если перестать бороться, это будет уже не изнасилование, да?

Однажды я перестала плакать, когда поняла две вещи.

Я поняла, что никто не придет. Ни Дэйзи. Ни Майк. Никто. Они оставили меня гнить здесь. Наконец, до меня дошло, что никто, никогда, не найдет меня.

А еще я поняла, за что платят мужчины, трахающие меня. Им нравилось, когда я плакала и сопротивлялась. Они тащились от этого так же, как от собственного члена внутри меня.

После этого я научилась скрывать свои эмоции, мысленно закрываясь от того, что происходит с моим телом, и защищала свой разум. Они могут иметь мое тело сколько угодно, но это всё, что я им позволю. Я отвлекала себя, переписывая сценарии фильмов ужасов в голове. Меняла местами моих любимых актеров и переигрывала сценарии в своем сознании. Я придумала игру с алфавитом, перебирая персонажей и фильмы на разные буквы.

Делала всё, что угодно, чтобы сохранить дистанцию между собой и тем, что происходило с моим телом.

В конце концов, всё было не так уж и плохо. Мне так казалось. Если я не обращала внимания, то не запоминала лиц. Не запоминала, как меня били по лицу и кричали, чтобы вызвать сопротивление. Я почти забыла, что моя лодыжка прикована к стене и что я пленница. Я жила в своей голове.

Еще я не позволяла себе думать о мужчинах. Они были ничто для меня.

Если они хотят борьбы, я не дам им причины насладиться. Новая Рэйган не борется и даже не обращает внимания.

Правда, иногда они более жестоки. Как сейчас.

Мужчина хватает меня за волосы и тянет к моим коленям, крича матом мне в лицо. Он бьет меня по лицу, и я чувствую вкус крови.

Я хочу выцарапать ему глаза, но и он хочет этого. Хочет борьбы. Я всегда нахожусь не в самом выгодном положении, когда имею дело с такими людьми. Ведь если бороться, то в итоге, я окажусь прижатой к стене, где меня еще сильнее изнасилуют. Борьба — это не выход.

Обычно.

Мужчина наклоняется ко мне. У него некрасивое лицо, выжженное солнцем, густые брови, и он пахнет потом.

— Ты, — говорит он, запинаясь от английских слов. — Ешь мой член.

— Они не сказали тебе? — говорю я. — Я кусаюсь, — и клацаю зубами.

До этого я укусила двух мужчин, и они решили предупреждать клиентов.

— Твой проигрыш.

Мужчина некрасиво скалится, сокращая расстояние между нами. Он достает пистолет, возводит курок и подносит его к моему виску.

В ужасе воздух с шумом выходит из моих легких.