Последний вздох Аполлона

– Мой полк воевал в Индии, я тогда еще не служил, но с тех пор мы носим форму цвета хаки или грязи, если угодно. Красные мундиры слишком приметны, особенно на поле боя.

– А вы бывали в бою?

– Пока не довелось, однако я намерен просить о переводе в Судан под командование генерал-майора Китченера – подавлять восстание махдистов11.

– Ух ты, – пролепетала Китти, трепетно касаясь обшлага мундира, цвет которого придумали для того, чтобы защитить ее Феба от вражеской пули.

В бальной карточке Кэтрин теперь повторялось единственное имя – «Рипли». По счастью, танцевать более четырех танцев за вечер с одним кавалером уже не считалось столь неприличным, как во времена юности ее родителей. После бала капитан изъявил желание проводить ее, и, заручившись неохотным согласием лорда Толбота, молодые люди пошли пешком.

С моря дул ветер, небо затянули тучи. Плащ Фредерика был наброшен на плечи Китти поверх накидки с меховой подкладкой. Он молчал, а она всё говорила и говорила – о любимых книгах, о вечно недовольной мисс Смит, о Генрихе VIII, сбежавшем от чумы в Лондоне в Эшдаунский лес… Прекрасный Феб не проронил ни слова, лишь поцеловал ее руку на прощание.

А потом она ему писала, передавала записки Элайзе, которая отправляла их в Шотландию. Подруга говорила, что Фредерик ею очарован и каждую ночь орошает ее письма слезами, но – увы! – в сочинении любовных посланий смыслит гораздо меньше, чем в военном деле. Его ответы были краткими и лишенными фантазии, что, впрочем, не мешало Китти перечитывать их каждый вечер перед сном.

Как-то в середине января девушки сидели у камина в гостиной Уитли Холла, и Элайза вдруг сказала, что Фредерик больше не может жить без Китти.

– Он написал мне, что хочет оставить службу и жениться на тебе. Но боится, что ты ему откажешь.

– Глупый! – воскликнула Китти. – Как я могу отказать! Он же капитан, как Феб де Шатопер. Это судьба! Но… я должна сообщить Калверту.

Элайза нахмурилась:

– Что, если твой брат не одобрит этот брак? Ты еще совсем дитя.

– Но я люблю Фредерика! Я готова хоть завтра стать его женой. Вот только… – снова запнулась Китти, – я не знаю, что нужно делать.

– Венчаться можно в приходской церкви Роттингдина, – Элайза взяла ее руки в свои. – Пастор хорошо знает нашу семью и сэра Джорджа.

– А при чем здесь сэр Джордж?

Китти, никому не рассказавшая о поцелуе на веранде, внезапно испугалась, что мерзкий старичок, этот Клод Фролло, может всё разрушить.

– При том, дорогая, что он тоже женится. Он сделал мне предложение во время бала.

Невозможно! Кэтрин смотрела на подругу и не верила своим ушам.

– Неужто ты согласилась? Элайза, он же старый и… – она хотела сказать «противный», но вовремя прикусила язык. – Ты любишь его?

Мисс Рипли расхохоталась:

– Ах, Китти, ну кто говорит о любви? Это будет удачный брак: у него деньги, у меня красота. Чем не сюжет для романа? Чтобы избежать ненужной огласки, сэр Джордж купит в епархии две брачные лицензии. С этого момента считай, что ты помолвлена. Как же я рада, Китти, что мы сыграем наши свадьбы в один день! У меня появится сестра, о которой я всегда мечтала.

Она крепко обняла будущую родственницу, и обе расплакались.

Через неделю Китти получила записку от Фредерика: «В среду ровно в 12 буду ждать в церкви Св. Маргариты. Там я стану твоим навеки. Ф.»

Глава 3

Китти ужинала вдвоем с Шабо, потому что Калверт закрылся в номере и писал свою сенсационную статью, а Дмитрий и Бэзил уехали в оперу смотреть «Трубадура», в котором пела Лючия Морелли. Китти не понимала, как можно любить оперу, где действующие лица изъясняются пением, да к тому же на итальянском или французском. Другое дело – мелодраматические постановки в театре Гаррика на Чаринг-Кросс-роуд, куда она выезжала с компаньонкой, приставленной к ней братом, и кипой носовых платков. Кэтрин не стеснялась плакать над хорошей пьесой, но еще ни одна пьеса не смогла сравниться с драмой ее собственной жизни.

Владелец отеля, вопреки обыкновению, был молчалив и не слишком любезен. За столом прислуживал Дюпон. Шабо то и дело бросал на него многозначительные взгляды, словно ожидал, что портье умеет читать мысли по глазам.

– Вы женаты, Шабо?

Китти спросила просто так, чтобы завязать разговор, но ей показалось, будто старик вздрогнул.

– Я вдовец, – не сразу ответил он. – Мы с Изабель держали этот отель вместе. Летом минул год, как она меня покинула.

– Соболезную. А дети у вас есть?

Нижняя челюсть Шабо слегка задрожала.

– Был сын. Он умер. Моя жена не пережила утраты. Чудовищная несправедливость: сначала наш мальчик, и сразу вслед за ним… – он запнулся, сделал несколько судорожных вдохов, но так и не сумел совладать с собой. – Простите…

Глядя, как Шабо покидает салон, Китти пробормотала:

– Какая скука.