Последний вздох перед закатом (СИ)

Когда Павел проснулся, в его глаза ударил яркий свет. В ушах звенело, да так, что он пытался закрыть уши ладонями, но тщетно — руки были словно парализованы. Павел не понимал, что происходит, и спит ли он до сих пор, он даже не мог открыть глаза. Было ощущение, что температура тела около сорока двух, его одновременно окутывал жар, холод, боль растекалась по всему телу, и терпкий вкус крови оседал во рту. Наконец Павел понял, что проснулся, но глаза открыть не мог, в его голове была лишь одна мысль — никогда больше не касаться сигарет и алкоголя, никогда. Но это было что-то гораздо серьёзнее похмелья. Первая попытка, вторая, третья, и Павел наконец открыл глаза и повернул голову вправо. Вся голанка была покрыта тёмным мраком, уже не такая солнечная и радужная, как в детстве. Не мудрено, на улице была пасмурно. Павел лишь стонал и скулил от боли, которая окутывала его тело. Он полежал так ещё около получаса, и понял, что нужно вставать. Еле-еле Павел поднял своё туловище с кровати и уселся на неё, после чего с трудом осмотрелся по сторонам, и зевнув, начал надевать на себя свитер с брюками. За окном моросил дождь, Павел посмотрел на часы — 8:23. Вдруг Павел заметил, что Крона нету у кровати, и что дверь на кухню оказалась открыта. Павел, забыв про боль, быстрым шагом вылетел из комнаты, и начал громко окрикивать Крона, и сразу же нашёл его за печкой с вывернутыми наизнанку пакетами с едой. Покупное мясо было растерзано вместе с пакетом, как и пачка сыра, к остальному же Крон не притронулся. Павел со злости начал пыхтеть, попытался закричать, но тут же почуял сильную слабость, голод, жажду, и вдруг увидел, как Крон за ночь стал каким-то грязным, шерсть была облеплена комками, сам Крон тяжело дышал. Павел почуял какую-то вонь посреди кухни, видимо Крон и с этим не дотерпел. Павел молча достал целую баклажку воды, и окликнув Крона, махнул ему рукой, и направился к выходу из дома. Павел отодвинул деревянную палку, которая подпирала дверь во двор, и почувствовал пронзительно холодный воздух, который так ему сейчас был необходим.

— Ну давай, сюда, горе ты моё — Павел вывел Крона ко хлеву, и начал обливать его водой с мылом, вместе с тем протирая шерсть старым полотенцем. Павел отпивал из баклажки воду, но всё никак не мог напиться, жажда была смертельная. Крон понимал свою вину, и опустив глаза вниз, лишь жалобно слушал команды.

— Ну, вот так, всё, теперь мы чистые, ты в следующий раз спрашивай, ладно? — Крон опять опустил глаза. Только Павел встал, как увидел покошенный забор со стороны задворок, который вчера был абсолютно цел.

— Какого? Да я… ты… глянь… тварьё… зверьё… — Павел запинался от злости. По всей видимости, кто-то пытался залезть ночью к нему во двор, но зачем? Или кто-то явно точил на него зуб, и решил напакостить, но кто? Павел забил и на это, сильное чувство голода и жажды переубедили его тратить энергию на что-либо другое.